Открывая новые страницы... - [170]

Польские коммунисты, вынужденные подчиниться указанию Коминтерна, не могли понять причин такого решения. Роспуск КПП произошел в наиболее ответственный момент, когда над Польшей нависла угроза гитлеровской агрессии.

Польские коммунисты в чрезвычайно сложных условиях не прекратили борьбу против фашизма. В годы гитлеровской оккупации была воссоздана революционная организация — Польская рабочая партия. Характерно, что в 1942 году в донесении из оккупированной гитлеровцами Польши лондонскому эмигрантскому правительству Сикорского констатировалось, что польские коммунисты, «несмотря на сталинский погром, оставались верными коммунизму и ожидали только призыва к организации, считая, что есть какая-то политическая тайна, которую нельзя раскрывать, но которая оправдывает факт роспуска партии. Совершенно точно, что не менее 90 процентов членов КПП не поверили в официальные мотивы роспуска партии, представленные Москвой».

Истоки

Поскольку в буржуазной Польше КПП (до 1925 г. она называлась Коммунистической рабочей партией Польши — КРПП) действовала в условиях подполья, значительная часть ее руководства и кадров была вынуждена длительное время находиться в эмиграции в Москве. Многие польские коммунисты, жившие долгое время в Стране Советов, являлись членами большевистской партии и были заняты на партийной, государственной, хозяйственной работе, входили в состав местных и центральных органов власти.

Польские коммунисты с тревогой наблюдали за тем, как в 20-е годы развертывалась внутрипартийная борьба в РКП(б), отражавшаяся и на деятельности Исполкома Коминтерна. Их беспокоили, в частности, стремление Зиновьева, возглавлявшего тогда ИККИ, играть в нем особую роль, его тяга к единовластию, сопровождавшаяся нарушением ленинских принципов, «игра в вождизм», его «туманные» мутные формулировки, постоянно вызывающие недоразумения».

Руководство Коминтерна допустило серьезную ошибку осенью 1923 года, считая, что в Германии созрели все условия для победы пролетарской революции. Когда эти надежды не оправдались, в международном коммунистическом движении возникла сложная ситуация. Выявилась тенденция решать спорные вопросы путем «отсечения» несогласных, обвинять в оппортунизме сторонников более реалистического подхода к политическим проблемам.

22 декабря 1923 года пленум ЦК КРПП направил в Президиум ИККИ и Политбюро ЦК РКП(б) письмо с критикой ошибок Коминтерна в германском вопросе. В письме выражалось также беспокойство в связи с развитием внутрипартийной борьбы в РКП(б), и особенно с методами этой борьбы. Отдавая дань популярности Троцкого, руководство КРПП (отнюдь не поддерживавшее его в разногласиях с линией ЦК РКП(б), писало: «Мы не допускаем возможности того, чтобы тов. Троцкий оказался вне рядов вождей РКП и КИ». Разъясняя эту позицию, один из руководителей КРПП — Э. Прухняк в беседе с Г. Зиновьевым подчеркнул: «Наш ЦК не имел и не имеет намерения поддерживать какую-либо фракцию в РКП(б). Он заботится об интересах польского коммунистического движения и всего Интернационала, для которого кризис в РКП(б) был бы огромным ударом».

В траурные январские дни 1924 года член заграничного Политбюро ЦК КРПП М. Кошутская (Вера Костшева) писала в Варшаву в связи с нападками Троцкого на аппарат партии, попытками противопоставить партию ее аппарату, что она решительно против троцкистской концепции радикальной смены аппарата, за постепенность его обновления.

Самой большой опасностью М. Кошутская считала раскол в РКП(б). «Никогда нельзя построить партийного руководства, — писала она, — если будут искусственно дискредитироваться люди, которые завоевали себе в партии доверие, или же насильственно будут навязываться лидеры. Эта система постоянного возвышения или сталкивания вниз, милости или немилости вредна… Мы представили в отношении так называемых «правых» и «левых» декларацию. Мы знаем заранее, что за такое выступление грозит обвинение в оппортунизме, однако мы считаем, что молчать нельзя».

Сталин и Зиновьев расценили письмо ЦК КРПП как защиту Троцкого. В ответном письме от 4 февраля 1924 года, подписанном Сталиным, подчеркивалось, что письмо польского ЦК «объективно может стать поддержкой той небольшой оппозиционной фракции в РКП, политика которой отвергнута громадным большинством нашей партии». Этот тезис в дальнейшем все более заострялся и был превращен Сталиным на V конгрессе Коминтерна в прямое обвинение ЦК КРПП в том, что он «представлял польское отделение оппортунистической оппозиции в РКП(б)».

На этом конгрессе, опираясь на «леваков» в КРПП и польских коммунистов, живших в СССР, Сталину и Зиновьеву удалось добиться того, что большинство польской делегации противопоставило себя руководителям КРПП. На заседании Польской комиссии конгресса Сталин, Молотов и Скрыпник пустили в ход утверждения, будто руководители КРПП наносят ущерб интересам Страны Советов, подрывают авторитет РКП(б), который польские коммунисты высоко ценили. Результат борьбы был предрешен. От руководства партией отстранили группу ее ведущих лидеров и теоретиков — А. Барского, М. Кошутскую, X. Валецкого, Э. Прухняка. По настоянию Сталина польские делегаты на V конгрессе, не имея на то полномочий, избрали временное Бюро ЦК, в которое вошли «леваки».