Папа осторожно спрашивает:
— Ты бы не хотел когда-нибудь работать в космосе?
А Костя в ответ:
— Нет, это Макар хочет — стать космонавтом-исследователем. Как этот сайт нашёл — так и всё. «Ах, космонавты, ах, там мой знакомый!» Уже и в сети не появляется. Исчез. Видать, всё тренируется…
Мама говорит:
— Вот молодец!
А Костя как не слышит её. Он глубоко вздыхает:
— И Рэт от нашей компании откололся. Написал, что пока не будет играть. Временно. К нему кто-то приехал. Какой-то Грандсон.
— Кто? — переспрашивает мама.
Костя отвечает:
— Грандсон. Наверно, имя такое. А может, это означает — друг-приятель. И что-то он ему так рад…
Мама говорит:
— Ну, ещё бы! Грандсон — это, вообще-то, внук.
— Как — внук? — не понимает Костя.
Мама отвечает:
— Внук приехал к твоему другу Рэту.
Костя обалдело смотрит то на маму, то на папу.
Это ж подумать только! Рэт написал ему, что приехал Грандсон. Ему 16 лет. (Костя ещё сказал: «Ого!»)
Грандсон учится в колледже, водит мотоцикл, не боится глубоко нырять и любит лошадей. В общем, классный такой Грандсон, Рэт прямо гордится им.
— Костя, — соображаю я, — а ведь и правда, мы в школе проходили. Грандсон — это по-английски внук.
Костя кивает:
— Конечно, проходили. Но мало ли… Как-то я не думал…
А кто бы подумал? Они же болтали, как два одноклассника! Если не считать, что в чате и только по-английски…
Рэт как-то спрашивал, есть ли у Кости Грандсон. Костя подумал: вдруг это не имя? Вдруг это значит — друг-товарищ? Ответил: ну, да, конечно, у меня их много.
Костя не хочет, чтобы знали, что у него только в компьютере — друзья.
Выходит, сам себя в дедушки записал? А Рэт, приятель его — он папе с мамой в отцы годится?
Мама говорит:
— В возрасте уже человек, а бездельник.
Костя обижается за Рэта:
— Он не бездельник, он баранов пасёт. У него порядка трёх тысяч баранов! Я думал, это его родители держат, а оказалось, что он сам!
Я тут представила огромную равнину, всю занятую стадом овечек и баранов. Кажется, я видела что-то похожее в кино. Или на каком-то сайте… Спинки баранов колышутся, как волны моря, и всё стадо течёт туда, куда надо пастуху. А чтобы море не выходило из берегов, следят большие умные собаки.
Над волнами возвышаются всадники — старый Рэт, которого Костя обзывал Рэмом и чуть не сделал покойником, и его внук Грандсон, шестнадцатилетний, почти взрослый парень, любящий лошадей.
А что маме представилось, не знаю. Но мама вдруг говорит:
— Надо бы и вас вывести на природу. Баранов не обещаю, но свежий воздух, парное молочко…
Папа перебивает:
— Мы же им только на август путёвки взяли. Забыла? И потом, в лагере нет парного молока. Это же целое стадо нужно, чтобы всех напоить.
Мама в ответ:
— Да я не про лагерь. Мне тут небольшая командировка предстоит, дня на четыре. В Собакино, в опытное хозяйство. Хочу сама проверить автоматическую линию.
Папа уточняет:
— Так ты, что, едешь в командировку?
Мама кивает:
— Ну да… — как виноватая. — Их, — говорит, — наверно, тоже с собой возьму. Сам говоришь, я ими не занимаюсь…
Папа бы предпочёл, чтобы мама занималась нами дома. И чтобы он тоже нами занимался. Чтобы никто никуда не уезжал.
Он спрашивает — как будто с надеждой:
— Кто вас троих там ждёт? Кто их поселит в общежитие с тобой?
Их — это нас, понятно. Они говорят о нас так, точно нас здесь нет. Так бывает — особенно когда они сердятся друг на друга.
Мама доказывает ему:
— Так мы не в общежитие пойдём! Снимем угол у какой-нибудь бабули, в том же Собакине…
Ясно, что мама поедет в командировку в любом случае. С нами или без нас.
Она часто говорит, что прежний начальник отдела, тот, который был до неё, работу запустил. И ей теперь приходится самой всё разгребать. На неё всё навалилось. Сколько мы слышали от неё:
— Думаете, мне интересно — с бумагами? Я лучше бы, как Костя, гуляла по Интернету!
Зачем было становиться начальником, если на тебя при этом всё наваливается?
Я спрашиваю:
— Мама, а мы с тобой всё разгребать поедем?
Мама кивает:
— Ну, да, именно…
Тут папа улыбается мне.
И мама тогда — папе:
— Как думаешь, ведь ничего, если я съезжу вместе с ними?
Папа снова хмурится. Но говорит:
— Наверно, ничего. Они ведь ещё не были в деревне.
Мама радуется, что он согласился. И начинает зачем-то снова доказывать ему, что это — и вправду ничего.
— Всего-то, — говорит, — четыре дня! Я на работе буду, а они станут гулять, воздухом дышать… Может, с ребятишками там познакомятся, увидят, как люди живут в других местах, не в городе…
И нам кивает:
— Хватит торчать дома. Июнь, считай, пролетел, а вы ещё нигде не были!
Мы были не против, только жалко было, что папа с нами не поедет. Его не отправляют в командировки. Он уже давно — начальник отдела, и ему ничего не надо разгребать. И отпуск у него ещё не скоро.
Но он повздыхал, подумал и сказал, что это — хорошая идея.
— Всё правильно. Хотя бы от компьютера Костя оторвётся, — говорит.
И верно, компьютер ведь не потащишь с собой. Костя бы и готов, да знает — ему не разрешат!
Молчал, молчал он. Видно, представлял, что станет делать без компьютера четыре дня. И вдруг спрашивает:
— А почему мы будем жить в Собакино? Давайте лучше в Липовке, где Макар…