Открытое море - [24]

Неожиданно я почувствовал, что кто-то сел рядом со мною.

Это был мужчина лет пятидесяти, в хорошем синем, в белую полоску, костюме и сдвинутой на затылок серой шляпе. Лицо худощавое, загорелое, с маленькими седыми усами и темными живыми глазами. Он с наслаждением вытянул ноги и закурил сигару.

Некоторое время мы сидели молча. Потом мой сосед стряхнул пепел и сказал:

— Видите там, справа, виднеется отдельный остроконечный камень, похожий на капуцина, перебирающего четки? Это «Санта Роза», самое опасное место для прохода судов.

— Вижу. Проходил его, когда мы заходили в этот порт.

— О, иностранец! — воскликнул, улыбаясь, мой сосед, вероятно, улавливая в моем произношении акцент.

— Да. Я русский.

— Русский? С того парохода, который выгружается там? — он показал рукой на порт.

— Да, с того. Я — капитан.

Лицо моего собеседника выразило радость и уважение.

— Капитан! Нам есть о чем поговорить. Будем знакомы. Лоцман Фрэнк Ферри. Вернее, бывший государственный лоцман. А теперь свободный человек.

Я представился.

— Люблю русских. Хорошая нация. Я встречался с ними часто во время войны. Люди с большим сердцем. Мне хочется рассказать вам одну историю. Послушайте ее, если не торопитесь.

— С удовольствием. У меня есть время.

Как-то сразу я почувствовал симпатию к этому человеку. Не знаю, что привлекло меня к нему? То ли его внешний вид и простота в обращении, то ли открытая веселая улыбка, — только я интуитивно почувствовал, что это хороший человек.

— Видите ли, капитан, в течение пятнадцати лет я работал в этом порту государственным лоцманом. Хорошее место и хорошая работа…

Нас было всего 5 человек. На должность лоцмана можно было попасть только в том случае, когда кто-либо из лоцманов умирал. Но мне чертовски повезло. Когда я сошел с «Президента Хейса» (я командовал им), мне сразу же предложили это место. Правда, не обошлось и без помощи извне, — засмеялся Ферри: — Тесть тогда был жив и приложил руку и деньги к этому делу.

Я знаю эти места прекрасно. С малых лет я рыбачил с отцом. Он был простым рыбаком. Я сразу же начал водить суда, и мне продолжало везти всё время.

У меня не было ни одной аварии, ни одной претензии. Даже маленькой царапины я не сделал проводимым мною судам. А вы сами, капитан, знаете и видели, что здесь очень сложный и опасный вход.

Из пяти лоцманов я считался лучшим. Я знал, где лежит каждый камень. С закрытыми глазами мог я провести судно по фарватеру «Санта Роза». В любую погоду, днем и ночью, без буксиров.

Дело дошло до того, что многие капитаны прямо с моря давали радиограммы на лоцманскую станцию: «Прошу выслать лоцмана Ферри».

Персонально! За мной укрепилось прозвище: «Lucky Pilot» — «Счастливый лоцман». Некоторые даже заискивали передо мной.

«Фрэнк, я вас очень прошу, выведите мое судно. Поставлю вам ящик виски». Да, да, ящик. «Фрэнк, проведите меня, и вы не будете жалеть…» — слышал я со всех сторон. Фрэнк Ферри был нарасхват. Капитаны судов иногда даже ссорились между собой, решая, кого я поведу.

Честное слово! Они были суеверны и верили в мое счастье. Чудаки!

Ну и зарабатывал я здорово! Получал хорошее жалованье, а кроме этого капитаны всегда давали мне от себя. Я купил домик. У меня была прекрасная машина «Шевроле». Машину я уже продал, на днях продаю и домик. Но это к делу не относится. Вообще жизнь шла прекрасно.

Это случилось несколько месяцев тому назад. Меня вызвали в море на танкер «Калифорния», принадлежащий «Вест Ойл корпорейшн», шедший в наш порт с Борнео.

Командовал «Калифорнией» мой старый знакомый — капитан Эндрью Брукс, хороший парень, но, как у нас говорят, «любил принять одну сверх девятой». Это его и погубило.

Когда я поднялся по штормтрапу на палубу «Калифорнии», Эндрью Брукс был совершенно пьян. Так сказал мне его помощник. Всё шло хорошо до тех пор, пока мы не дошли до «Санта Роза». Самое опасное место! Знаете, там еще стоит красный буй с ревуном, у самых рифов. Отсюда его не видно.

Брукс появился на мостике совсем некстати. Увидев меня, он радостно заорал:

«Счастливый лоцман! Приехал всё-таки, Фрэнк! Я могу спокойно спать. Выпьем, старина! Когда придем в порт, я угощу вас на славу».

Неожиданно из-за поворота показалось большое судно. Неприятно, конечно, встретиться в таком узком месте, но это часто бывает. Я застопорил машину, затем дал задний ход. Что тут случилось с Бруксом, понять не могу. Пьян — но всё-таки…

Капитан бросился к телеграфу и дал полный ход вперед. Я пытался остановить его, но он закричал, как сумасшедший: «Фрэнк! Вы стали трусом! Мы пройдем! Моя «Калифорния» никому не уступает дорогу. Пройдем!» — «Вы сошли с ума, Брукс! Полный назад! Назад!»

Но было уже поздно.

«Калифорния» врезалась в левый борт встречного судна. Это был пароход «Блекпул». Я видел, как размахивал кулаками мой коллега — лоцман Паркинс, выводивший «Блекпул» из порта. Он ничего не мог понять.

Как только раздался этот страшный удар, Эндрью Брукс начал приходить в себя. Я видел, как он сразу обмяк и стоял, бессмысленно смотря вперед выпученными от ужаса глазами, вцепившись обеими руками в поручни.

«Блекпулу» пришлось вернуться в порт. Повреждения были значительными.