Открытое. Человек и животное - [23]

живого человека. Но этот переход, это становление живого человека Dasein (или, как еще выражается Хайдеггер в своем лекционном курсе, принятие на себя того бремени, каким для него оказывается Dasein), не открывает никакого иного пространства, более просторного и светлого, завоеванного за пределами животного окружающего мира и не имеющего к нему отношения; наоборот, это пространство открывается тблько через приостановку и пассивизацию отношения животного со своими растормаживателями. В этой приостановке, в этой пассивизации (Brachliegen, оставление под паром) растормаживателей оцепенение животного и его вы-ставленность в не-раскрытое могут быть впервые постигнуты как таковые. Открытое — «свобода-быть» — не обозначает ничего радикально иного по сравнению с не-открытым-не-закрытым животного окружающего мира: это явление не-открытого как такового, приостановка и схватывание не-видения-жаворонком-открытого. Драгоценность, вставленная в оправу в центре человеческого мира и его Lichtung’а, — не что иное, как животное оцепенение; удивление перед тем, «что Dasein есть» — не что иное, как схватывание сущностного потрясения, которое испытывает живое существо при выставленности в не-открытость. В этом смысле Lich-tung—воистину lucus a non lucendo; открытость, которая поставлена здесь на кон—это, в сущности, открытость сокрытости, и тот, кто смотрит в открытость, видит только закрывающееся, только не-видение.

В курсе лекций о Пармениде Хайдеггер неоднократно указывает на верховенство Zethe по отношению к несо-крытости. Исток сокрытости (Verborgenheit) в сравнении с несокрытостъю (Unverborgenheit) остается в тени до такой степени, что его можно понимать как своего рода изначальную тайну несокрытости: «Во-первых, слово “не-сокрытость” наводит нас на мысль о “сокрытости”. Что было сокрыто перед тем, как о себе заявила “несо-крытость”, кто именно это скрывает и как происходит сокрытие, когда, где и для кого это сокрытие имеет место — все это остается неясным». [Хайдеггер М. Парменид. С.37-38] СHeidegger, 1993. S. 19)«... там, где имеет место сокрытость, должно совершаться и уже совершилось сокрытие. [...] Но что постигают и мыслят греки, соотнося с “несокрытостъю” ту или иную сокрытость, мы не можем узнать сразу». [Хайдеггер М. Парменид. С. 42] (Heidegger, 1993. S. 22) В той перспективе, какую мы попытались здесь очертить, тайна несокрытости должна исчезнуть, поскольку Zethe, господствующая в самом сердце alitheia — не-истина, изначально причастная истине—есть нераскрываемость, не-открытое, свойственное животному. Неразрешимая борьба между несокрытостъю и сокрытостью, раскрытием и сокрытием, которая характеризует человеческий мир, есть внутренняя борьба между человеком и животным.

Поэтому в центре лекции «Что такое метафизика?», прочитанной в июле 1929 г.,—как раз во время подготовки лекционного курса «Основные понятия метафизики» — располагается сопринадлежность бытия и ничто: «Dasein означает приостановку в Ничто [Hineingehalten-heit, почти то же самое слово, которым обозначается второй сущностный момент скуки]» (Heidegger, 1967а. S. 12). «Человеческое Dasein может соотноситься [ver-

halten, термин, который в этом курсе лекций определяет человеческие отношения с окружающим миром, противопоставленный Sich-benehmen животного] только с сущим, если последнее приостановлено в Ничто» (ibid. S. 18). Stimmung страха предстает в этих лекциях (где скука не упоминается) как предпосылка той изначальной открытости, которая возникает лишь благодаря светлой ночи Ничто (ibid. S. 11) Но откуда происходит эта негативность, которая ничтожит (nichtet) в самом бытии? Сравнение этой лекции с лекционным курсом наводит на мысль о нескольких возможных ответах на этот вопрос.

Бытие изначально пронизано Ничто, Lichtung — это соизначально Nichtung*, поскольку мир открыт для человека только через прерывание и ничтожение отношений живого с его растормаживателями. Конечно, живое не ведает ни бытия, ни Ничто; но бытие являет себя в «светлой ночи Ничто» лишь потому, что в опыте глубинной скуки человек берет на себя смелость приостановить самого себя, прекращая в качестве живого существа свои отношения с окружающим миром. Lethe — которая, согласно введению в лекцию «Что такое метафизика?», есть то, что в качестве сутствую-щего[das Wesende] господствует в открытом как то, что наделяет сущностью и дает бытие, оставаясь в них не-помысленным — представляет собой не что иное, как нераскрываемое из окружающего мира животного, и вспоминать о нем с необходимостью означает вспоминать и о другом, вспоминать об оцепенении, на миг предшествовавшем раскрытию мира. То, что в бытии сутствует и вместе с тем ничтожит, происходит из «ни сущего, ни не-сущего» растормаживателей животного. Dasein—это попросту животное, которое научилось скучать, которое пробуждается из собственного оцепенения в собственное оцепенение. Это пробуждение живого навстречу собственному оцепенению, это тревожное и решительное открытие навстречу не-открытому и есть человек.

В 1929 г., когда Хайдеггер готовил свой курс, он не мог знать об описании окружающего мира клеща: оно отсутствует в текстах, на которые он ссылается, так как было введено Юкскюлем лишь в 1934 г., в книге