Открытия и гипотезы, 2014 №12 - [27]
Похожие повреждения наблюдаются у лошадей, пострадавших от быков во время корриды.
Индия — родина лошадей
В начале эоцена, около 55 миллионов лет назад, в палеонтологической летописи Северного полушария внезапно появляются приматы, парнокопытные и непарнокопытные млекопитающие. Ученые предполагали, что все они могли зародиться в Индии, которая долгое время была окружена океаном и пристыковалась к Азии как раз в начале эоцена. Ученые из Университета Джона Хопкинса опубликовали в журнале Nature Communications свою работу, в которой показали, что эта гипотеза справедлива как минимум для непарнокопытных, к которым относятся лошади, носороги и тапиры.
К северо-востоку от города Мумбай в угольном карьере они обнаружили залежи костей малоизученного вида млекопитающих Cambaytherium thewissi. Это существо, весившее всего 20–35 килограммов, жило примерно 54,5 миллионов лет назад, в то время, когда Индия впервые соприкоснулась с Азией.
Всего было найдено два черепа С. thewissi, около 120 зубов и 100 костей скелета. Оказалось, что это существо сочетало в себе признаки как современных непарнокопытных, так и примитивных копытных Таким образом, то, что эти останки найдены в Индии, доказывает — данный отряд возник именно в Индии.
О ЕДЕ И НЕ ТОЛЬКО
Ода шампанскому
Шампанское вино было изобретено во второй половине XVII века. В мемуарах аббата Годино есть строки, в которых говорится, что почти белые, насыщенные газом вина с легкой окраской появились в Шампани с 1668 года, и через 30 лет они стали чрезвычайно популярны во Франции…
Мексиканцы очень любят текилу. Кубинцы любят ром. Украинцы — горилку. Англосаксы предпочитают виски, причем англичане выбирают скотч, а американцы — бурбон. Французы и итальянцы предпочитают сухое вино. Японцы пьют подогретую рисовую водку — саке из маленьких керамических (чтобы не остыла) графинчиков. Даже на экзотической Шри-Ланке есть свой чудесный напиток арака — сорокаградусный продукт перегонки кокосового молока.
Благодаря природному разнообразию и пытливому человеческому уму нам, землянам, слава Богу, есть из чего выбрать, но когда наступает по-настоящему Большой Праздник, все мы от Лондона до Сиднея и от Кейптауна до Лос-Анджелеса вспоминаем именно о шампанском.
Именно шампанским встречают гостей модных дефиле и дипломатических приемов, именно шампанское разбивают о борт нового пассажирского лайнера или крейсера, именно шампанским поливают друг друга и специально нанятых длинноногих девушек победители Формулы-1, именно шампанское пьют из красивых фужеров молодожены. И, конечно же, именно бокалы с шампанским мы должны поднять в 12 часов под бой курантов. Иначе Новый год может и не наступить.
«Праздник, который всегда с тобой» — написал Эрнест Хемингуэй, имея в виду Париж, но разве можно представить себе Париж без другого «праздника, который всегда с тобой», без шампанского. Конечно, нет. Их бы просто не было друг без друга.
Они всегда жили рядом: от границы Шампани до Парижа не будет и 50 км. Они вместе росли, вместе пережили много разных событий, ведь именно в Реймсе, столице Шампани, короновали на французский престол. И, взаимно влияя друг на друга, явились, наконец, всему миру, как два равновеликих понятия, ибо Париж — это больше, чем город, а шампанское — это больше, чем вино.
Все большие исторические события, происходившие во Франции, непременно затрагивали и Шампань. Долина реки Марны, которая протекает через центральную часть провинции, всегда привлекала к себе как естественная дорога — торговая и военная. Шампань была ареной крупных сражений, по ней галльские войска отступали под натиском римских легионов, здесь в 455 году был разгромлен кровожадный Аттила; столетняя война и крестьянские восстания; франко-прусская война, 1-ая и 2-ая мировые войны — все это терзало провинцию. Но какие бы беды не обрушивались на Шампань, здесь всегда стремились производить добротное вино.
Первый виноград в Шампани сняли с лозы еще в 50-х годах нашей эры, тогда же там начали делать первое вино. В средние века в аббатствах и монастырях, что в больших количествах строились в провинции, одним из главных дел для братии, их населявшей, было виноделие. Вот в таком винодельческом монастыре и жил некто дом Пьер Периньон (исп. и итал. don, франц. и порт, dom, от лат. dominus — господин — титул в некоторых странах Европы), имя которого прославляют все любители шампанского.
Именно ему, монаху-бенедиктинцу, смотрителю винных подвалов, отдают пальму первенства открытия нового вина.
Говорят, произошло это, как и многие другие великие события, изменившие историю, совершенно случайно. Будучи смотрителем винных подвалов, жуликоватый монах отливал по чуть-чуть винца из бочек и сливал его в бутылку в своей келье. Как говорил Жванецкий «что охраняем — то имеем», но однажды дом Пьер не успел насладиться плодами своей противоправной деятельности: винная смесь повторно перебродила, насытилась углекислотой и… Благословим же пагубную страсть бенедиктинца.
Благословим и самого монаха! Потому как был он, очевидно, еще и умен, наблюдателен и не бросил неожиданное открытие, а, как говорит уже официальная история возникновения Шампанского, описанная в 1718 году аббатом Жаном Годино, занялся изучением тогда еще таинственных процессов брожения. Монастырские подвалы, заполненные бутылками с вином, напоминали армейский полигон, где гремела канонада из тысяч разорвавшихся бутылок. Напуганные монахи прозвали его «чертовским вином», но эксперименты продолжались.
