Открытие - [75]
Кошмары снятся. Что-то непонятное творится дома. По письмам матери вроде все хорошо. Только нет-нет да и прорвется стон. А Люба почему-то совсем перестала писать. Думал, приедет поступать в институт, но она сделала по-своему.
И Женька больше не написал ни строчки. Но тут все понятно — не получил ответа. А что ему ответить, если такое настроение дрянное было все лето. Да и выскажи свои мысли относительно центра минерализации раньше времени — пропала научная идея. Теперь приходится не о практическом открытии думать, а о научном. А это пока трудно совмещается. И вообще временами кажется, что он занимается никому не нужной работой. Это доказывается простым фактом: открытие бывает одно, а научных диссертаций пишется по нему десятки и сотни.
И здесь кто-то постучал в дверь.
— Вас вызывает Журкин, Игорь Петрович! — раздался звонкий голос дежурного первокурсника. — Срочно!
Игорь соскочил с койки и вмиг оделся. Для аспиранта не существовало воскресных дней. Журкин отпускал поздно и поднимал рано. И в воскресенье приходилось работать, разве что можно было явиться позже обычного. Но тут что-то явно случилось — Журкин вызывал не зря. Из-за мелочи старик не стал бы гонять в общежитие первокурсника. Может, ему стало плохо? Или присудили профессора без защиты? А не случилось ли в Витимске чего такого?
Игорь приостановился, чтобы поправить фуражку, и ринулся кратчайшим путем, через дворы, в институт. Он давно уже не бегал, и сердце у него зашлось. Но больше не от бега, а от предчувствия нехорошего.
В коридоре еще ощутил он запах «Золотого руна».
Журкин сидел в своем мягком кресле, борода его и волосы на голове были всклокочены, как ягель в тайге после бурелома. Старик читал какую-то бумагу.
Услышав шаги, Журкин поднял неопрятную голову, прижал трубку ко лбу и рассеянно спросил:
— Что с тобой, Игорь?
— Думал, что-то случилось с вами, — сказал Игорь напряженным голосом.
— Со мной-то ничего, — ответил Журкин, — а вот в Витимске!..
— В Витимске?! — Игорь рванулся к столу и чуть не опрокинул его на Журкина. — Что там могло выйти?
Доцент потряс листком, исписанным знакомым остроугольным почерком.
— Перчатку бросает нам Женя Солонцов, — сказал Журкин.
— Женя? — вскрикнул Игорь. — Что он еще там мудрит?
— Не мудрит, а нашел рудопроявление, как он считает. — Журкин опустил веки к листку и стал читать нараспев:
«...Долго нам не фартило, Илларион Борисович, до самых заморозков. Каких только видов и генераций кварца мы не перебрали согласно вашим взглядам. Следы да доли грамма в отдельных пробах — вот что нам дал голец Кварцевый. Дальше уж и руки не поднимались кварц колотить. И просто так зарплату получать — совестно!
Что делать? Как ускорить поиски?
И тут однажды разговорились мы у костра с моим рабочим Шмелем Дмитрием Павловичем. Интереснейший малый, скажу вам, Илларион Борисович, хоть институтов не кончал. Он-то и подсказал мне идею — попробовать зоны с пиритом. От старых копачей-де слыхал, что находили они изредка золотинки в пиритовых прожилках, что отмечаются в верховьях Шаманки. Сам он, Митя, искал в пиритовых сланцах золото в прошлом году, когда работал с Игорем Бандуреевым, да ничего не нашел. И присмирел после этого: мол, подвели копачи.
И тут меня озарило тоже со злости. Вспомнил я старательскую легенду, что рассказывал нам Игорь Бандуреев на первом курсе. Там у одного из старателей, Алешки Фартового, за подлость Золотая Матушка с Батюшкой превращают золото в серый сланец с пиритом.
Я и подумал, что в этой старой сибирской легенде может быть заложено зерно истины. Но поделиться с Вами этими мыслями не решался — такие рассуждения в корне противоречат вашим идеям, верно? Игорю тоже бесполезно было говорить — у него уже в крови кварцевая Ваша теория.
А тут я решил: была не была, возьму несколько проб из сланцев, минерализованных сульфидами. Их считали пустыми, но вдруг?!
Поискали мы со Шмелем благоприятные на первый взгляд зоны. Отобрали почти что вслепую тридцать проб. И что же — сегодня я получил анализы. Девять проб из тридцати дали содержание золота куда выше, чем кварц на Кварцевом!
Это была сенсация в управлении. Сам Куликов приезжал к нам на Витим. Он мгновенно приказал переключиться на сульфидные сланцы. Стал говорить, что будет настаивать на включении меня в список первооткрывателей. Я в ответ намекнул ему, что сам-то он может не попасть в этот список, поскольку с полной очевидностью придерживался кварцевой теории. Но Куликов принял все это за шутку. А я всерьез сказал. И буду, если подтвердится наше открытие, настаивать на своем списке первооткрывателей. И вам с Игорем придется теперь туго, Илларион Борисович. Ничего не поделаешь, ваши прогнозы на Витим под большим ударом!..»
Журкин оторвался от письма и вдруг захохотал.
— Вот озорник, а? — сказал он и вытер кончиком пальцев слезинку. — Хо-хо-хе...
Но Игорю было не до смеха.
— Неужели это открытие? — выговорил он.
— Нет! — замотал всклокоченной головой Журкин. — Евгений Ильич рано затрубил...
— Но пробы! — заговорил Игорь. — Не поддельные же!
— Типичное повышение фона возле золотоносных жил, — твердо сказал Журкин.
Повесть о дружбе русских и японских детей, встретившихся вскоре после Великой Отечественной войны на Южном Сахалине.Лейтмотив произведения – сближение двух народов в трудное послевоенное время, которое писатель показал на уровне житейских взаимоотношений японской семьи и русских переселенцев.
В сибирской деревушке Заваль издавна существовало поверье, что на нагорье у гольца Небожихи водится неведомая, колдовская сила. Зимой девятнадцатого года в тех краях бесследно исчез целый колчаковский отряд с ценным грузом. А всего год назад не вернулся из тайги, пропал где-то в окрестностях Небожихи местный учитель географии.Валя Колокольцев, приехавший из Иркутска погостить у деда, как и всякий современный мальчик, в сказки и легенды не верил. Услышав от деда историю о золоте, которое везли колчаковцы, он в компании с соседской девчонкой Устей смело отправился в тайгу, на поиски клада...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
От составителя…Стремление представить избранные рассказы, написанные на сибирском материале русскими советскими прозаиками за последние десять-пятнадцать лет, и породило замысел этой книги, призванной не только пропагандировать произведения малой формы 60-70-х годов, но и вообще рассказ во всем его внутрижанровом богатстве.Сборник формировался таким образом, чтобы персонажи рассказов образовали своего рода «групповой портрет» нашего современника-сибиряка, человека труда во всем многообразии проявлений его личности…
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.