Открытие - [65]
— Да, — согласился Митька, — лето по всем видам будет горячее.
— Может, будем завьючиваться? — предложил Игорь, приваливаясь к отшлифованному лошадиными шеями стояку. — Нам времени нельзя терять.
— Давай завьючиваться, — согласился Митька и примял пальцами чадящий трут. — Время — деньги, а денег, их всегда не хватает, эх, тайга моя глухая...
22
Это был сезон, который тянулся, как таежная тропа. Бесконечный, непонятный, с постоянным ожиданием подвоха.
Они мало разговаривали с Митькой. Работали до темноты. Молча пили чай по разные стороны костра и расходились каждый в свою палатку. Но не забыл же Митька тогдашнего обещания, зря он этим огнивом все почиркивает перед костром? Нет, не зря! И поглядывает на своего начальника особенно, словно присматриваясь, стоит или не стоит бить его наверняка! И непонятно было, когда это кончится, когда они объяснятся, кто первый из них взорвется или сделает промашку. Настораживала старательность Митьки в работе. Будто он специально следил за Игорем, как тот позорно провалится с поисками. А тогда уже Митька сам найдет жилу в известном ему месте!
Может, поэтому с легкостью и отпустил его Игорь в конце сентября вместе со Звездочкой. А когда Митька не явился ни на второй, ни на третий день и четвертый догуливал, Игорь совсем заподозрил неладное, стал костерить себя и кусать пальцы, и без того изъеденные гнусом. «Вроде уехал на Утиный на один день подковать Звездочку, — соображал Игорь, — а сам — по тайной тропе: на проверку своей заявочки, на уточнение и сбор образцов!»
Игорю начинало мерещиться, что Митька специально спустил в яму Звездочку трое суток назад...
В то утро Игорь проснулся от непонятного шума и ржания лошади. Он решил, что к табору подобрался медведь. Выскочил в один миг из мешка, схватил карабин и рванул полог палатки.
— Что случилось?
— Звездочка в ямку свалилась, — ответил Митька. — Тайга моя глухая!
Он ходил по обвалившимся краям старой приискательской ямы и заглядывал на дно.
Игорь подошел к нему. Солнце еще только всходило из-за гольцов, и в яме было сумрачно. Игорь различил сначала только белое пятнышко на Звездочкином лбу. Пришлось нагибаться, чтобы разглядеть глубже.
Лошадь лежала на дне ямы, словно нашла себе наконец что надо. Теперь ее не нагрузят тяжелыми пробами, бьющими в бок. Теперь никто не станет понукать ее. Наоборот, начали вдруг разговаривать необычайно ласково.
— Не поломала ноги-то, губошлепая? — спрашивал Митька. — Как тебя леший занес туда? Ребра целы? Небось травинка на краю понравилась, а ноги спутаны, да? Ну, что молчишь? Вставай, будем выцарапываться!
— Надо ж, — пробормотал Игорь. — Перед самым концом сюрприз нам подбросила.
— Придется повозиться, — отозвался Митька и попробовал выковырнуть валун из стенки, — так просто не вытащишь, тайга моя глухая!
Игорь обошел яму. Стены ее были выложены булыжниками и плитняком, да так, что трава не могла пробиться в промежутках. Только осклизлый лишайник покрывал древнюю выработку.
— Я не вижу выхода. — Игорь покачал головой. — Придется оставить ее тут, самим нагружаться и пешочком — на Кварцевый.
— А как же она? — Митька мотнул своими кудрями в сторону Звездочки. — Подыхать оставим!
— Жалко, но придется списывать, — сказал Игорь. — Не вызывать же сюда подъемный кран.
— Как это списывать? — Митькин шрам изогнулся. — Живую лошадь списывать?
— А на что она годится? — спросил Игорь. — Переломала ноги, наверно... Только на мясо.
— Так что, вылечить нельзя? — спросил Митька, отводя глаза.
— У нас задание, — стал убеждать Игорь. — Нам нужно подняться на Кварцевый и опробовать свалы, пока не накрыл снег. Что для нас главнее — лошадь или задача? Бросить одну лошадь или погубить все поиски?
— Звездочка, она же вкалывала нормально, — упорствовал Митька. — Добрая лошадь, как же ее мы оставим?
— Мы себя не щадим, — ответил Игорь, — а скотина, она и есть скотина. Жалко, но ничего не поделаешь, жертвы в нашем деле неизбежны.
— Она понятливая, — гнул свое Митька. — Ей только свистнешь — идет.
Он присвистнул, и Звездочка подняла голову, заржала.
— На фронте, когда лошадь ранят, ее стреляют, — сказал Игорь, потирая затвор карабина, — чтоб не мучилась.
— Это от безвыходности, — ответил Митька. — А мы еще можем спасти, слово-олово!
— Да как ты ее оттуда вытащишь? — повысил голос Игорь. — Прочикаемся здесь пару дней, ее не поднимем и Кварцевый упустим. А здесь начинается как раз интенсивная зона окварцевания, недаром голец так назван...
— Попытка — не пытка. — Митька почесал в смоляных кудрях. — Что-нибудь придумаем для быстроты.
— Нет у меня времени на эксперименты. — Игорь протянул карабин Митьке. — На, три патрона можешь истратить...
— Нет! — Шрам его побелел, словно полоска железа. — Не могу!
— Ну, знаешь, надо иметь мужество и на такие дела, — нахмурился Игорь и клацнул затвором.
— Сейчас я придумаю, слово-олово! — заклялся Митька. — Вытащим, вот увидишь! Быстро поднимем!
Он присел над краем ямы, ухватился за выпирающий валун и начал осторожно соскальзывать вниз. Не удержался — грохнулся на дно ямы. Звездочка дернулась, но не встала.
— А ну давай, — Митька похлопал ее по шее, — раз-два, взяли! Ну, попробуй-ка сама встать на ноги, не сачкуй, а то попадешь в салотопку. Спишут тебя, и поминай как звали.
Повесть о дружбе русских и японских детей, встретившихся вскоре после Великой Отечественной войны на Южном Сахалине.Лейтмотив произведения – сближение двух народов в трудное послевоенное время, которое писатель показал на уровне житейских взаимоотношений японской семьи и русских переселенцев.
В сибирской деревушке Заваль издавна существовало поверье, что на нагорье у гольца Небожихи водится неведомая, колдовская сила. Зимой девятнадцатого года в тех краях бесследно исчез целый колчаковский отряд с ценным грузом. А всего год назад не вернулся из тайги, пропал где-то в окрестностях Небожихи местный учитель географии.Валя Колокольцев, приехавший из Иркутска погостить у деда, как и всякий современный мальчик, в сказки и легенды не верил. Услышав от деда историю о золоте, которое везли колчаковцы, он в компании с соседской девчонкой Устей смело отправился в тайгу, на поиски клада...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
От составителя…Стремление представить избранные рассказы, написанные на сибирском материале русскими советскими прозаиками за последние десять-пятнадцать лет, и породило замысел этой книги, призванной не только пропагандировать произведения малой формы 60-70-х годов, но и вообще рассказ во всем его внутрижанровом богатстве.Сборник формировался таким образом, чтобы персонажи рассказов образовали своего рода «групповой портрет» нашего современника-сибиряка, человека труда во всем многообразии проявлений его личности…
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.