Открытие - [66]
Он ухватил ее за спутанную гриву и стал подтягивать.
Звездочка нехотя уперлась мослами в каменное дно, напряглась и вскочила на все четыре ноги.
— Молодец! — грохнул Митькин голос.
Он присел, и пальцы его побежали по вздрагивающим ногам лошади. Потом Митька ощупал ребра и задрал вверх лицо.
— Вроде все цело, тайга моя...
— Это, конечно, меняет дело, — сдался Игорь, протягивая Митьке приклад карабина. — Но как теперь ее вытащить?
Митька ухватился за ремень карабина, заскреб ногами по стене. Игорь натужился и подтянул его к краю ямы. Там уж Митька уперся ногами и вылез. Рубаха его вздымалась на груди, как речная струя на подводных камнях. Митька посмотрел деловым взглядом на табор из двух палаток, потом на заброшенный поселок и сказал:
— Чего-нибудь придумаем, неправда.
— Ладно, придумывай, — разрешил Игорь и двинулся к своей палатке. — Только побыстрее.
Пока он пил у костра чай с колбасным фаршем, составлял каталоги проб, Митька успел обшарить Эфемерный прииск. Он пронес к яме большой ворот, окованный жестью, раму по частям и ржавый канат. Потом снял брезентовые подбрюшники с ковочного станка возле кузницы.
— Все будет в ажуре! — крикнул он, проходя мимо палатки.
Он прихватил топор с обгорелым топорищем, и над ямой закипела работа. Стучал топор, летела щепа, крякал Митька. И скоро на краю Звездочкиной ловушки закрутился ворот с тонкими крючьями-рукоятками.
Митька привязал к нему канат и спустился вниз. Потом вылез по канату и крикнул Игорю:
— Готово! Пособи тянуть!
Игорь поставил в журнале опробования последнюю точку и поднялся.
Солнце пекло, как летом. Небо напоминало отшлифованный кварц. Над гольцами переливалось марево. Блестели глыбы, словно осколки бутылочного стекла. Серебрилась тонкая строчка Шаманки. Сейчас не верилось, что эта речка собрала в низовьях столько золота. Шаманка совсем обмелела — погода стояла хорошая. Надолго ли?
Игорь подошел к вороту и заглянул в яму. Звездочка была опутана, словно парашютист. Митька уже натянул канат и ждал помощи.
— Ладно, попытаемся. — Игорь поплевал на руки, взялся за рукоятку с другого конца.
— Айда?
— Пошли!
Навалились разом на ворот. Заскрипела рама, завизжали крючья в сухих пазах стояков, затрещало бревно под натянутым канатом, полетела с него на Звездочку труха. Митька отлично придумал с бревном впереди рамы. Оно крутилось под канатом, сбивая трение.
— Давай, — приговаривал Митька, — жми, дави!
Из ямы раздался звон подков — Звездочка била в камни копытами.
— Еще чуток, еще! — приговаривал Митька, скрипя зубами. — Маленько осталось.
Ветерок донес с его стороны острый запах пота. Игорь скосился на Митькины руки. Кажется, кожа вот-вот должна была лопнуть от напряжения. У него самого ногти побелели, а из десен выступила кровь — ощутил кислый ее вкус.
— Идет! — прохрипел Митька. — Идет дорогуша!
Над устьем ямы показались уши, торчащие в соломенно-рыжей челке. Мелькнуло белое пятнышко, и всплыла вся морда с выпученными глазами. Затем появился узел на хребте, и лошадь завалилась боком на вертящееся бревно. Теперь уже легче стало волочь ее. Звездочка брыкалась. Одна подкова сорвалась с копыта и упала в яму, гулко прозвенев. Другая подкова висела на одном гвозде. Звездочка попыталась встать, почувствовав себя на воле. Но канат помешал ей.
Митька кинулся к лошади. Отвязал канат, распутал передние ноги и рванул за узду, стараясь сразу увести ее от ямы.
«Иге-ге-ге!» — заржала Звездочка тонко, будто жеребенок.
— Теперь можно и поржать, тайга моя глухая, — заметил Митька и повел ее вокруг ямы. — Считай, из живодерни вызволили... Пол-литра с тебя, была б ты человеком!
Звездочка чуть прихрамывала.
— Очапается, — сказал Митька, растирая по лицу ржавчину. — Только подковать надо... Без подковок она не ходок.
Игорь оторвался от рукоятки. Ржавчина была и на его ладонях, кожу сорвал на мякоти. Рукоять блестела, словно отполированная.
— Сегодня, однако, и ехать на ковку, — подал снова голос Митька. — Чего время терять?
— Ладно, поезжай, — вырвалось у Игоря, и тут же он спохватился: — Только побыстрее там... За день должен управиться, понял?
— Постараюсь, — ответил Митька, не глядя в глаза начальнику. — Буду спешить, слово-олово!
И он спешил до сих пор, с понедельника до пятницы. Вся их работа остановилась. Вдвоем бы они налегке и без лошади поднялись на Кварцевый. А теперь ни лошади, ни помощника! Как дурачка его Митька обвел. Приходилось дорого расплачиваться за отсутствие твердости духа. Считай, неделю потерял! Неделю того драгоценного времени, когда день месяца стоит, а может, года. Нашел-таки Митя благоприятный повод оторваться и не дать возможности Игорю Бандурееву подняться на Кварцевый! А самому опробовать свою затаенную жилу! «Да не верю я, чтобы в старательской сказке могло оказаться что-то серьезное! — хотел крикнуть Игорь на всю тайгу. — Только наука откроет, геология!» Игорь забегал по поляне между своей палаткой и костром, хрустя гравием.
С каждым часом таяла последняя надежда на Кварцевый голец. И с каждой минутой усиливалась уверенность, что там может оказаться рудопроявление. Ибо по теории Журкина, с усилением кварцевой минерализации повышается вероятность золотого оруденения. Там, на высоте двух с половиной тысяч метров, старателю, охотнику до россыпей, делать было нечего. И вполне могут быть интересны зоны для поисков. Если бы Митька прибыл сегодня, то можно еще успеть подняться. Но Митька не спешил. Ему было плевать, что середина сентября в гольцах всегда пахнет снегом. Сегодня с утра небо стало терять яркость, и это его, по-видимому, не волновало. Что ж, он добился своего, но это ему дорого обойдется! Здесь производство, а не школьная дразниловка.
Повесть о дружбе русских и японских детей, встретившихся вскоре после Великой Отечественной войны на Южном Сахалине.Лейтмотив произведения – сближение двух народов в трудное послевоенное время, которое писатель показал на уровне житейских взаимоотношений японской семьи и русских переселенцев.
В сибирской деревушке Заваль издавна существовало поверье, что на нагорье у гольца Небожихи водится неведомая, колдовская сила. Зимой девятнадцатого года в тех краях бесследно исчез целый колчаковский отряд с ценным грузом. А всего год назад не вернулся из тайги, пропал где-то в окрестностях Небожихи местный учитель географии.Валя Колокольцев, приехавший из Иркутска погостить у деда, как и всякий современный мальчик, в сказки и легенды не верил. Услышав от деда историю о золоте, которое везли колчаковцы, он в компании с соседской девчонкой Устей смело отправился в тайгу, на поиски клада...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
От составителя…Стремление представить избранные рассказы, написанные на сибирском материале русскими советскими прозаиками за последние десять-пятнадцать лет, и породило замысел этой книги, призванной не только пропагандировать произведения малой формы 60-70-х годов, но и вообще рассказ во всем его внутрижанровом богатстве.Сборник формировался таким образом, чтобы персонажи рассказов образовали своего рода «групповой портрет» нашего современника-сибиряка, человека труда во всем многообразии проявлений его личности…
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.