Открытие - [63]

Игорь следил за ее сухими руками, потом перевел взгляд на отцовское лицо. Глаза отца ласкали бутылку. В углах его дряблого рта выступила слюна. Увидев бутылку, отец будто напрочь забыл про все на свете. Он оживился, потер ладони и начал сбивать сургуч с бутылки с таким вниманием, будто от этого зависела дальнейшая судьба их семьи.

21

Утром Игорь почистил кеды зубным порошком и направился в управление.

Шел он по-студенчески, вприпрыжку. До середины горы перегонял рабочих в робах. Дальше стали попадаться служащие. Город рос вверх по склону Горбача. Внизу были времянки, вроде их барака. Но чем выше на увал, тем дома становились новее.

Мимо их бывшего дома Игорь прошел, опустив голову. Дом пустовал до сих пор, как писала мать. Ваня жил отшельником в своей фанзе, а купленный дом держал под замком. Может быть, еще не оставил мысли жениться на Фене, а скорее понимал огородник, на кого работало время. Сын Петра Васильевича Бандуреева все отдаст за ту память, что связывает с домом, за возвращение на гору бедных родителей.

С этими мыслями Игорь подошел к приисковому управлению. Двухэтажное здание было окружено брусчатыми домами. На некоторых еще не обсохла смола. Из новых домов густо валил конторский люд. Двери управления хлопали беспрерывно. У подъезда стояло несколько легковых автомашин и подкатывали еще.

Игоря обдал пылью новенький ГАЗ-69. Машина остановилась в двух шагах от Игоря. Из нее выпрыгнул Куликов. На его голове, как всегда, красовалась фуражка с потускневшей эмблемой горного инженера.

У Игоря была такая же фуражка. Он заказывал ее специально в шапочной мастерской, угрохав полстипендии. Горевал, что отменили горную студенческую форму. Но фуражку сшил, чтобы походить на Куликова.

Игорь повернулся к Куликову, улыбаясь. Но тот незряче скользнул по нему озабоченным взглядом и прошел мимо. На секунду Игорь замешкался, потом бросился в хлопнувшие двери, удивляясь на ходу: «Совсем заработался начальник!»

— Матвей Андреевич! — крикнул Игорь.

— Здрасте, — крякнул Куликов, не замечая ничего и никого.

Игорь сорвал фуражку и кинулся за Куликовым в его кабинет. На дверях кабинета сверкала стеклом, лаком и золотом табличка «Главный геолог». Когда Куликов повернулся, чтобы закрыть за собой дверь, они столкнулись лицом к лицу. И мешочки под глазами Куликова дрогнули. Раньше мешочки были слабо заметны. Но теперь они сильно выделялись, видно, работа большая давала себя знать. Зато лицо стало белее, и даже оттенок розового лежал на щеках. А над верхней губой появились усики. Они придавали Куликову щеголеватый вид. Хорошо будет выглядеть на фотографиях в газетах и журналах Матвей Андреевич! Что ж, после великих трудов можно позволить себе и вальяжный видок. Пусть потом кажется широкой публике, что открытия делаются так, между прочим, грациозно, изящно и элегантно.

— А-а, Игорь Петрович, — затянул Куликов, и усики его изогнулись, как колючая сороконожка, — ждем, ждем... Добро пожаловать.

— Я поздоровался, — стал объяснять Игорь, сжимая фуражку, — но вы не заметили... Заработались.

— Удручен, представь, — заговорил Куликов, пропуская Игоря в кабинет, — дела наши плохи... Из двух отрядов решено оставить один!

Голос Куликова напоминал скрип корабельной сосны, когда ее покачивает ветер. Главный геолог грузно подошел к карте района, развешанной на стене, и обвел пальцем синие щупальца верховьев Шаманки.

— Правда, и площади-то осталось наиболее перспективной в нашем понимании всего на два сезона, — заметил Куликов, — но хотелось бы верховья Шаманки обстучать как можно тщательней...

Куликов стал излагать суть производственного задания. А Игорь загляделся на остров Шаман, что вроде наконечника копья вспарывал толстую вену Витима. Раньше он не мог думать об этом острове с геологической точки зрения. Сразу вспоминался перевернутый катер, барахтающиеся в воде люди, рев порога, алые башни, галереи и бойницы природных замков. Только сейчас Игорь задумался над тем, что верховья Шаманки находятся на уровне острова по горизонтали, в нескольких километрах от Витима. А силы нет, чтобы пробить путь покороче к Витиму. Пошла она вилять между гольцами, подальше от Витима, пока не выбрала себе подходящей мягкой перемычки и не завернула к старику. А почему сразу влиться в главную артерию не могла? В верховьях сильно окварцованные породы! А с окварцеванием связаны россыпи Шаманки. «В какую же сторону окварцевание усиливается? — спросил сам себя Игорь и ответил: — Не в сторону ли устоявшего Шамана?..» Почему же тогда не было россыпей рядом с Шаманом? «Да бурный Витим разнес свое россыпное золото далеко-далеко! — ответил Игорь. — А Шаман — пятачок по сравнению с огромной тайгой, и туда никто не совался особенно...»

Игорь припал к карте, разглядывая Шаман. Мелькнула мысль, что не зря, наверно, пристали тогда именно к этому острову старатели.

— Матвей Андреевич? — Он ткнул в Шаман острым пальцем.

— Там все Лукин добровольно облазил, — ответил Куликов с усмешкой. — Лучше иного геолога стал разбираться в камнях.

— И ничего? — Игорь притух.

— Шапку нашел, — отозвался Куликов с непроницаемым выражением лица. — Признают, что это шапка Василия Чурсеева...