Открытие - [61]
— Привет, Игореша!
— Здравствуйте, Люба.
— Добрый день, Игорь!
— Как дела, Любушка?
— С праздником, Игорек!
— Заходите в гости, Любовь Дмитриевна!
Игорь поклонился, всем соседям-бедолагам. «Ничего, — подумал он, — скоро взойдет над Витимском второе солнце из золота, вы забудете свои огородики и станете сады разводить!»
Под взглядом соседских глаз они прошли вдоль забора до улицы, потом до калитки, словно сквозь строй. У Любы зарделись щеки и сбилась походка. Она отвешивала поклон каждому.
— Черта с два что скроешь, как в деревне...
— От людей ничего не утаишь, — отозвалась Люба. — Все равно узнают...
— А мы и не собираемся ни от кого скрывать своих отношений, верно?
Люба кивнула.
Он рванул перед Любой легкую дверь на дощатых сенцах, потом тяжелую, утепленную, и пропустил в квартиру.
Здесь было сумрачно, вкусно пахло жареным луком. В кухне, как и прежде, стоял его топчан, этажерка с книгами, старыми игрушками и рыболовными принадлежностями.
— Гостей принимаете? — воскликнул Игорь.
— Сын, — раздался из комнаты голос матери. — Прилетел! Наконец-то!
Игорь кинулся в сумрак большой комнаты. Мать вставала навстречу ему с кровати. Голова ее была замотана черной косынкой. Белел лишь квадратик лица. И под глазом синело подозрительное пятно.
Игорь метнулся к выключателю.
— Не надо, сынка! — взмолилась мать. — Об поленницу стукнулась я вчера, лицом прямо... Зажги в кухне — светло мне и так будет. Я вас увижу, а меня вам сейчас — ни к чему.
Игорь отступил. Нажал кнопку выключателя. Люба растерянно озиралась посреди кухни.
— Боже мой, на этот случай и мне подгадало! — зашевелилась снова мать. — Чай поставить надо... Варенье брусничное есть... Сберегла я...
— Лежите, Ксения Николаевна, лежите, — сказала Люба напрягшим голосом. — Мы сами...
Мать не настаивала. А Игорь пометался по кухне, махнул рукой и сказал:
— Я не хочу чаю, мама.
— Я пила перед тем, как идти к самолету, — поддержала его Люба.
— Где же Петр? — забеспокоилась мать. — Должен был уж прийти. Однако снова напарник не вышел на смену...
— Я схожу, узнаю, — предложил Игорь.
— И я с тобой, — сказала Люба.
— А может, останешься? — спросил Игорь. — Я быстро сбегаю... Соберемся все, поговорим...
— Посиди, Любушка, — попросила и мать. — Давно тебя не видели.
— Нет, мне пора, — ответила Люба. — Ужин готовить мужчинам.
Игорь потер висок и поднял на нее глаза: «Мужчинам?»
— У папы гости должны быть сегодня, — начала объяснять Люба виноватым голосом. — Проводины справляем Гречаному: в областной суд его переводят членом коллегии. Будет приезжать теперь к нам на особо сложные процессы, председателем...
— Ну, тогда пойдем, — сказал Игорь, распахивая перед Любой двери, — поговорим обо всем позже?
— Да, — облегченно ответила Люба, — позже!
Они вышли из сеней и снова попали под перекрестные взгляды соседей. Но Игорь больше не обращал на них внимания. Не до соседей было сейчас.
Однако они не собирались по-быстрому браться за свои лопаты, будто договорились сообщить ему что-то важное. И впрямь вперед выступил Гусаков, одернул куцую душегрейку и заговорил прокуренным голосом:
— Хорошо, что опять приехал, Игорь.
Соседи дружно закивали головами, Игорю пришлось задержаться, и Любин теплый локоть не выпустил он из руки.
— Огород копать мне все равно некогда, — пробовал отшутиться он. — Да скоро и вы бросите это нерентабельное занятие, недаром же мы грызем гранит науки.
— Нам это больше в утеху, Игореша, — усиленно тянулся из-за занозистого забора сосед Гусаков, косясь одновременно по сторонам. — А вот тебе другое дело есть...
— Знаю свои дела я, — ответил Игорь. — Ходить туда, где никто не бывал, искать то, что никто не терял!
— За обчими-то делами дом забывать не надо, — укоризненно проговорил Гусаков.
— А что такое, Георгий Иваныч? — насторожился Игорь.
— Отца твоего приструнить треба, Игореша, — закарабкался Гусаков по ограде, — раньше хоть пил, да мать не понужал, а теперь как напьется, так бить ее... А нам жалко, хорошая женщина, терпеливая, мусора из избы не вынесет, да от соседей не скроешь... Заговариваться стала, как Фенюшка прямо, — не вытряс ли папаша ей мозга?
— Ладно, я его!.. — Игорь рванулся вдоль забора и потащил за собой Любу. В глазах рябило от планок забора. Казалось, каждая рейка опускалась на него, как шпицрутен.
— Вот видишь, — наконец передохнул он на углу, — что делается в родном доме! Хоть бросай все и сторожи мать!
Люба полохматила его волосы мягкими пальцами и сказала:
— Один год как-нибудь вытянем... До нашего воскресенья, да?
Он кивнул, поцеловал ее ладошку и ответил:
— Но сегодня я ему вломлю! На целый год! Чтоб знал, как изголяться над беззащитностью!
— На первый случай просто поговори, — посоветовала Люба. — Понимает же он человеческий язык!
Она по-лукински свела брови, блеснула яростно глазами и отступила к тротуару. «Че-ло-ве-чес-кий! — по складам цокали каблучки Любы. — Че-ло-ве-чес-кий!»
— А я проверю, — пробормотал Игорь, — понимает ли он?
Мигом потяжелели руки, и он решительным шагом двинулся по переулкам, ориентируясь на трубу городской бани.
Труба солидно возвышалась посреди Витимска. Черный дым исходил из нее, вплетаясь в темные полосы на закате, охватившем полнеба.
Повесть о дружбе русских и японских детей, встретившихся вскоре после Великой Отечественной войны на Южном Сахалине.Лейтмотив произведения – сближение двух народов в трудное послевоенное время, которое писатель показал на уровне житейских взаимоотношений японской семьи и русских переселенцев.
В сибирской деревушке Заваль издавна существовало поверье, что на нагорье у гольца Небожихи водится неведомая, колдовская сила. Зимой девятнадцатого года в тех краях бесследно исчез целый колчаковский отряд с ценным грузом. А всего год назад не вернулся из тайги, пропал где-то в окрестностях Небожихи местный учитель географии.Валя Колокольцев, приехавший из Иркутска погостить у деда, как и всякий современный мальчик, в сказки и легенды не верил. Услышав от деда историю о золоте, которое везли колчаковцы, он в компании с соседской девчонкой Устей смело отправился в тайгу, на поиски клада...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
От составителя…Стремление представить избранные рассказы, написанные на сибирском материале русскими советскими прозаиками за последние десять-пятнадцать лет, и породило замысел этой книги, призванной не только пропагандировать произведения малой формы 60-70-х годов, но и вообще рассказ во всем его внутрижанровом богатстве.Сборник формировался таким образом, чтобы персонажи рассказов образовали своего рода «групповой портрет» нашего современника-сибиряка, человека труда во всем многообразии проявлений его личности…
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.