Открытие - [11]

— Ого-го-го, Матвей Андреевич!

— Ау-у-у-у, Игореша!

— Мы зде-е-есь, Игорь!

Эхо пронеслось по пестрому, как петушиный хвост, распадку.

Игорь побежал, стряхивая на себя красные листья черемухи и мягкие ворсинки лиственниц. Голубица билась, подобно синему граду, в голенища сапог.

Куликов сидел на глыбе кварца. У ног его была целая россыпь белых обломков. На одном из них лежала фуражка. Куликов отирал носовым платком лицо. На его поникшую шевелюру слетел выгнутый красный листок. Куликов не смахнул его.

— А это кварц? — спросила Люба, поднося Куликову рыжую глыбу.

— Кварц, увы, мертвый, — вяло сказал Куликов, — может, мы вообще занимаемся мертвым делом?

Игорь и Люба не знали, что ответить на это. А Куликов продолжал:

— Неужели мы закончим жизнь с пустыми руками?

— Но у вас же много разных камней в кабинете, Матвей Андреевич! — горячо возразил Игорь. — И дома!

— Даже в почках, — скислился Куликов. — Уже есть камешки.

— Еще найдете свой фарт, Матвей Андреевич! — заговорила Люба. — И мы с Игорем будем помогать вам изо всех сил, верно, Игореха?

Люба схватила молоток и стала бить по глыбе, прикрываясь рукой от мелких осколков. И вдруг соломенно-желтые кристаллики брызнули из расколотки.

— Матвей Андреевич, — вымолвил Игорь и бросился собирать сверкающую муку, — смотрите что!

Лист черемухи соскользнул с головы Куликова на ладонь Игоря.

— Все тот же пирит, — протянул Куликов и поднял фуражку. — Тут им заражены все вмещающие породы. Считается он спутником золота, но в жилах его здесь меньше, чем в сланцах. Следовательно, пирит — ложный спутник у нас здесь, на него ориентироваться нельзя. Как учит нас Журкин Илларион Борисович, коренное золото в Сибири связано с кварцевыми жилами. А он большой специалист по золоту. Запомните его имя! Еще придется учиться у него, если не охладеете к золоту. Журкин Илларион Борисович, кандидат геолого-минералогических наук, доцент Иркутского горного института!

— Запомню. — Игорь медленно опустил из ладони золотую струйку.

— Журкин Илларион Борисович, — повторила Люба.

— Пойдемте, — сказал Куликов, грузно вставая, — а то ночевать придется в тайге...

4

А Игорю не давало покоя другое. Оно располагалось на последней парте их класса, имело обезьянью физиономию, ужимки, пронзительный голос и называлось Митькой Шмелем.

Этот Митька приехал в Витимск с отцом, матерью, братишкой и сестренкой. Они напоминали беженцев. Но беженцы после войны уже начинали возвращаться на запад. А эти только приехали в их глухие края. Видно, собирались подзаработать на золотишке. Наговорили им, что в Витимске золото в огородах моют, они и снялись с места. А тут давно кончились золотые времена, когда мальчишки запросто намывали золото в отвалах. Отвалы были перемыты. Теперь добывали пески в глубокой шахте и получали за это шахтеры зарплату, как на любой другой работе.

Старательство приходило в упадок. И нечего было гнаться папаше Шмелю за длинными рублями. А сыночку злиться на тех, кто давно живет в Витимске.

Но Шмель, как только освоился в классе, стал хихикать и приговаривать со своей задней парты:

— Бандурей всех жирней!

А Игорь ничем не показывал, что он сын заместителя начальника приискового управления. Разве что приносил приятелям бутерброды из дому да иногда давал пописать своей авторучкой. Но что тут было плохого? По-митькиному выходило, совсем надо быть тише воды, ниже травы. Но не на того напал, конопатый! Игорь несколько раз подговаривал приятелей Гульку и Тухватулина отколошматить Митьку. Приятели сторонились Шмеля, но бить его не решались. Митька смешил весь класс. Особенно выпендривался он на уроках географии у классного руководителя Дианы Степановны, или, как звали ученики ее между собой, Меридианы. Она была близорукая, но старалась не надевать очков, чтобы не разонравиться Куликову, который за ней ухаживал. Митька пользовался ее близорукостью. Только Меридиана входила в класс, как он начинал подмигивать, корчить рожи и хихикать. И класс покатывался со смеху. Пока Меридиана не догадывалась, кто источник беспорядка, и не выгоняла Митьку из класса.

Тогда Шмель отправлялся воровать уголь. Он вскакивал на машины, которые шли с угольного склада, и сбрасывал отборные куски топлива. Потом собирал уголь в мешок и вез на санках продавать. И нисколько не стеснялся встречаться со своими одноклассниками. А они помогали Митьке затаскивать в гору санки с углем. Митька возвращался в школу героем. И поддразнивал Игоря все той же глупой присказкой.

— Подожди — дождешься, — предупреждал Игорь. — Покажу тебе, какой жир у меня.

И однажды не вытерпел, схватил его на перемене за грудки и швырнул в угол. Митька вскочил и бросился на Игоря. Куда и девалась его вялость. Он стал упругий, как автомобильный скат. Митька бил головой, кусался, пинал рваными кирзовыми сапогами. И никто из ребят не мог оторвать его от Игоря.

Тогда Игорь сам повалил Митьку. Он ощущал толчки Митькиного сердца, видел — зеленые глаза Шмеля мерцают, как у загнанного зверька.

— Игорь, хватит! — разнесся над ними крик Любы. — Перестаньте!

Игорь выпустил Митьку, схватил сумку и бросился из класса. Он промчался по гулкому коридору, сбежал с крыльца и остановился только на берегу Витима.