Открытие - [4]

— А если там в установке произошло нечто неизвестное?

— Кому? — Эммануил Семенович откровенно фыркнул.

— Науке.

— Ох, и спешите вы, молодые, с выводами. Установки подобного типа эксплуатируются добрый десяток лет.

И вдруг явление, неизвестное науке! «Неизвестное науке» — это же очень серьезно, это же чрезвычайно! Не надо, дорогой Валерий Петрович, бросаться такими словами…

— Хорошо, не буду, — улыбнулся Валерии. — Подскажите, что делать. Не верить?

— Нет, этого я вам никогда не скажу. Наше поколение слишком хорошо знает, как это жить и не верить людям. Обязательно надо верить.

— Согласитесь, однако…

— Понял. Вы хотите сказать: или-или, третьего не дано?

— Именно это.

Левин закурил. Молчал, тяжело глядя на кончик папиросы. Лицо у него было сейчас утомленное и вялое.

Он встал, прошелся по комнате, взял с полки какую-то книгу, долго рассматривал, поставил на место.

— Эйнштейн, — заметил он не оборачиваем — Великий человек.

Валерий промолчал: не хотелось говорить что-нибудь вроде: «Да, конечно» или «О, разумеется».

— Теперь о деле. Если вопрос стоит категорически: не верить человеку или сомневаться в науке… — Эммануил Семенович сделал паузу и вдруг сказал весело: — Я, например, предпочитаю сомневаться.

— В науке? — быстро спросил Валерий.

Левин рассмеялся.

— Вы меня на слове не ловите. Скажем точнее, а заодно и осторожнее: в полноте сведений, которыми наука располагает в данной области и на данном этапе своего развития. Вам ясно?

— Ясно, — серьезно сказал Валерий.

— Итак, предположим, неизвестное — икс. Где его искать: в установке, в химизме реакции? Не думаю, тут все исследовано вдоль и поперек. Остается сырье, нефть.

Конечно, глубокая переработка нефти насчитывает десятки лет. За это время испытывалось сырье из тысяч скважин. И ничего. Если не считать, правда, нескольких сомнительных случаев… Раньше их объясняли просто: вредительство. Но теперь-то мы понимаем… И еще одно.

Скважины уходят все глубже, и нет гарантии, что если в «п» случаях мы не столкнулись с новым явлением, то мы не столкнемся с ним и в «n+1» случае.

— Понимаю.

— Боюсь, что не вполне. Вероятность появления икса ничтожно мала. Так что работа предстоит огромная, а шансы на успех близки к нулю. Впрочем, в науке это обычно, дорогой товарищ Крымов.

— Меня интересует не наука, а справедливость. — Валерий покраснел: слишком громкое слово. Он поправился: — Я хочу знать правду.

— Вы, по-видимому, прирожденный следователь. — Пойди пойми: то ли это всерьез, то ли иронически.

— Вовсе нет. Отработаю два года и уйду в аспирантуру.

Левин посмотрел на него, покачал головой.

— Ладно, допустим. Тогда тем более, какой вам резон взваливать на себя такую обузу? Или от вас требуют?

— Нет. Дело я могу сдать хоть завтра. А резон?.. — он посмотрел на Левина. — Простите за нескромность: этот вопрос задан для изучения, так сказать, психологии молодого поколения?

— Совершенно справедливо. У меня, знаете ли, дочь вашего возраста. Так что интерес естественный. Что вами движет: человечность, служебный долг, порядочность?

— Не знаю, — сказал Валерий медленно. — Не знаю.

Наверное, все проще. Когда мы разговаривали… мне показалось, что она говорит правду. И я подумал, какой это ужас, когда ты не виноват, а тебя осудили. Так бывало, я знаю. Но больше не будет. Если каждый… В общем, вы понимаете…

— Понимаю. Теперь вас, очевидно, интересует вопрос практический: где и как искать этот таинственный икс?

— Да, конечно.

— Сделать нужно многое.

Левин притянул блокнот, вынул из подставки карандаш. В нижнем углу листа возник силуэт вышки. От нее потянулись линии к ступенчатым башенкам и дальше, к домикам резервуаров. Линии раздвигались, уходили и сходились вновь, постепенно сдвигаясь вверх и вправо-к миниатюрным колоннам нефтеперерабатывающего завода.

Начало здесь, — острие карандаша уперлось в вышку. — Отсюда нефть поступает на сборный пункт, который обслуживает группу скважин или промысел в целом. Затем — резервуарный парк промыслового управления и петековские резервуары…

— Простите?

ПТК — производственно-товарная контора. Сюда сходится нефть всех районов. В нашем случае — объединения. Следующий этап: резервуары товарно-сырьевой базы завода. Наконец, установка. Потом идут: призаводская база, эстакада… Правда, все, что после установки, нас сейчас не интересует. Но остальное надо знать назубок, если вы, конечно, не передумали.

— Нет.

— В таком случае любите книгу — источник знания.

— Благодарю. Но я не совсем понимаю, почему не предотвратили взрыв. Разве нефть не берут на анализ?

Ее состав нигде не проверяется?

Наоборот, проверяется везде. И на промыслах и по всей системе резервуаров. Но анализы стандартные: удельный вес, процент воды, механические примеси.

Одним словом, поисками икса никто, естественно, не занимается. Я бы вам советовал начинать не со скважин — их тысячи, а в обратном порядке — с заводских резервуаров. Потом резервуары ПТК и так далее. — Он долго смотрел на Валерия, сказал почему-то грустно: — Молодые люди легко загораются и легко гаснут. М-да…

Мне будет очень жаль, если такое случится и с вами.

* * *

На базе («Товарно-сырьевая» — мысленно определив ее назначение Валерий) его встретили сдержанно. По телефону директор завода распорядился: «Предоставьте товарищу возможность»… и на базе, видимо, решили, что он ревизор из треста, а может быть, даже из совнархоза. На третий день об этом рассказала Валерию девушка из конторы. «А вдруг я в самом деле ревизор?» — улыбнулся он. Девушка покачала головой. «Нет, они другие, а вы совсем другие». «Так кто же я?» «Аспирант или, наверно, корреспондент».