Открытая дверь - [21]
— Ладно, Сида, — решилась наконец Лейла. — Передай Джамиле, что я сейчас приду.
Служанка кивнула головой и не спеша направилась к двери.
Лейла открыла дверцу гардероба и почти машинально протянула руку к лучшему платью цвета спелого арбуза… Нет, она не станет надевать его, с какой стати! Еще чего не хватало!.. Она остановилась на розовой кофточке и простой черной юбке. Лейла, как всегда, уже на ходу расчесала свои короткие волосы, хлопнула дверью и, поднявшись наверх, смело нажала кнопку звонка.
Дверь открыл Ассам. На нем был выходной темно-синий костюм в полоску, который он надевал лишь в особо торжественных случаях. Ассам стоял, загородив собою проход. Затем, как бы нехотя, отступил немного назад. Лейла, забыв о только что данном самой себе слове, смутилась. Справившись наконец с собой, она сделала безразличное лицо, отвела взгляд в сторону и, даже не поздоровавшись, направилась в гостиную.
— Лейла!.. — шепотом окликнул ее Ассам.
Лейла остановилась. Глаза его выражали такую муку, страдание, мольбу, что пройти мимо было просто бесчеловечно. Это был взгляд измученного, загнанного, смертельно раненного зверя. Испугавшись, что она вот-вот расплачется, Лейла сделала над собой усилие и прошла мимо, но тут же почувствовала осторожное прикосновение его руки. Закрыв глаза и опустив голову, Лейла скрылась за дверью гостиной.
Ассам в смятении стоял перед закрытой дверью. Неужели он ошибся? Нет, нет. Он видел слезы на ее глазах. Эти глаза с такой нежностью смотрели на него. Но как она могла оставить его здесь одного, когда он вот уже несколько дней не расстается с ней ни на минуту? Он и сейчас видит ее в своих объятиях… Осыпает поцелуями лицо. Целует чуть полуоткрытые губы, влажные, алые, как лепестки…
Сердце юноши учащенно забилось, кровь прилила к голове. Стало трудно дышать… Ассам тряхнул головой, словно стараясь очнуться от сна. Лицо его горело. Нет, так невозможно!.. Это же отвратительно! Разве он может думать о ней как… Как о какой-нибудь обыкновенной женщине? Ведь это же кузина. Родная сестра Махмуда… Ее широко открытые детские глаза — это глаза его матери, глаза сестры, глаза, перед которыми сам дьявол забудет о своих грязных намерениях. Как же он мог все эти четыре дня так недостойно, так грязно думать о ней?!
Когда Ассам в тот памятный вечер обнял Лейлу, по его телу будто прошел ток. Он готов был взвыть зверем. Но тут он встретился с ее глазами и сразу превратился в смирного ребенка. Волна нежности захлестнула его. Он никогда еще не ощущал ничего подобного. Ассам решил: его судьба связана с этой необыкновенной, чудесной девушкой. Связана прочно, на всю жизнь.
Но уже дома, лежа в постели, он стал думать о Лейле не как о возвышенном, чистом существе, а как о женщине, с которой ищешь сближения. То острое, щемящее чувство нежности, которое совсем недавно безудержно владело им, постепенно вытеснялось другим чувством, заставлявшим его беспокойно ворочаться с боку на бок… Ассам понял: выход только один — жениться. Но это он может сделать не раньше чем через несколько лет, когда закончит учебу и прочно станет на ноги. А пока все эти годы он должен будет бороться с собой, со своим скотским желанием обладать этой девушкой. Иначе он будет чувствовать себя подлецом по отношению к ней, к Махмуду, к тетушке, к матери, к сестре. Мораль общества, в котором он живет, законы, которым он подчиняется, гласят, что есть женщины-самки, существующие для того, чтобы их добиваться, и есть другие женщины — матери, сестры, жены, их даже в мыслях желать безнравственно. Женщины первой категории — это низшие существа, от которых нужно держаться подальше, ибо необходимость в них пропадает сразу же после удовлетворения низменных страстей. За ними охотятся, их завоевывают, берут в плен, а потом хвастаются перед друзьями своими победами.
Но культурный человек, уважающий общественные законы и мораль, не должен домогаться молодой девушки своего круга, кузины или сестры товарища, не должен допускать даже мысли о ней, связанной с удовлетворением плотских, низменных желаний.
Ночью Ассама преследовали кошмары. Ему снилось, что он бежит по кругу, гонимый какой-то опасностью. Круг становится все меньше и меньше. Наконец Ассаму удается вырваться из него. Он оказывается на широкой площади, в толпе женщин и принимается энергично пробиваться через эту толпу. Но силы оставляют его. Добравшись до середины площади, он в изнеможении падает на мостовую и вдруг замечает, что одежда его в крови, и чувствует на себе неподвижный тяжелый взгляд мертвеца, который лежит с открытыми глазами рядом и показывает на него пальцем. Ведь это же Махмуд! И Ассам испачкан не своей, а его кровью, кровью Махмуда… С трудом поднявшись, Ассам пятится назад. Делает один шаг, другой… Но кольцо женщин смыкается все плотнее, и все они на одно лицо, которое ему очень знакомо… Да это же лицо его матери! Они тычат ему в лицо, в грудь пальцами, которые превращаются в раскаленные гвозди. Дальше отступать некуда — Ассам на краю пропасти. А женщины все надвигаются и надвигаются. Он уже ощущает их дыхание… Ассам вскрикивает… просыпается.
Место действия новой книги Тимура Пулатова — сегодняшний Узбекистан с его большими и малыми городами, пестрой мозаикой кишлаков, степей, пустынь и моря. Роман «Жизнеописание строптивого бухарца», давший название всей книге, — роман воспитания, рождения и становления человеческого в человеке. Исследуя, жизнь героя, автор показывает процесс становления личности которая ощущает свое глубокое родство со всем вокруг и своим народом, Родиной. В книгу включен также ряд рассказов и короткие повести–притчи: «Второе путешествие Каипа», «Владения» и «Завсегдатай».
Благодаря собственной глупости и неосторожности охотник Блэйк по кличке Доброхот попадает в передрягу и оказывается втянут в противостояние могущественных лесных ведьм и кровожадных оборотней. У тех и других свои виды на "гостя". И те, и другие жаждут использовать его для достижения личных целей. И единственный, в чьих силах помочь охотнику, указав выход из гибельного тупика, - это его собственный Внутренний Голос.
Когда коварный барон Бальдрик задумывал план государственного переворота, намереваясь жениться на юной принцессе Клементине и занять трон её отца, он и помыслить не мог, что у заговора найдётся свидетель, который даст себе зарок предотвратить злодеяние. Однако сможет ли этот таинственный герой сдержать обещание, учитывая, что он... всего лишь бессловесное дерево? (Входит в цикл "Сказки Невидимок")
Героиня книги снимает дом в сельской местности, чтобы провести там отпуск вместе с маленькой дочкой. Однако вокруг них сразу же начинают происходить странные и загадочные события. Предполагаемая идиллия оборачивается кошмаром. В этой истории много невероятного, непостижимого и недосказанного, как в лучших латиноамериканских романах, где фантастика накрепко сплавляется с реальностью, почти не оставляя зазора для проверки здравым смыслом и житейской логикой. Автор с потрясающим мастерством сочетает тонкий психологический анализ с предельным эмоциональным напряжением, но не спешит дать ответы на главные вопросы.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.