Откровения Блаженной Анджелы - [10]

Смирение, уничижение, презренность — вторая подруга Христова, столь же совершенная, как и первая, вытекающая, как мы уже видели, из бедности и рождающая бедность. Ведь истинная уничиженность немыслима без бедности и фактически и психологически, а смирение необходимо приведет к бедности духом. Смиренный уже в силу своего смирения отдан другим, отдал себя всего, без остатка (176-178). Кроток был Христос и смиренен сердцем: “Воззрите же, сыны Бога благословенного, на образец смирения в Боге страдальце!” (215).

Полная бедность предполагает готовность принять страдания (ведь иначе появляется стремление обладать наслаждением), истинное смирение — отказ от всякого ропота. А с другой стороны, невозможны бедность и смирение без страданий. Поэтому третьей величайшею подругою Христа была безмерная мука. Она приняла в свое содружество Его душу “тотчас же, как была она влита в Его святейшее тело", так как изначала душа эта полна была высшею мудростью (179). Во чреве матери своей Христос уже испытывал духовно все предстоящие Ему муки. А муки эти были безмерны, муки духовные и муки телесные. И когда испытывал Он их, испытывал Он и величайшую скорбь о всех сострадавших Ему и о всех мучавших Его и терзавших святое и нежное тело, и о всех грехах каждого человека, которые искупал Он. И сострадал Христос Своему милосерднейшему Отцу, “Господу милосердий и всяческой бла-гостыни”, Его скорби о людях, подвигнувшей Его на жертву Сыном Своим, Его состраданию к Нему, этому Сыну Единородному. Ведь в промысле самого Божества начинаются и в нем же завершаются невыразимые, безмерные муки Христовы, и “сама Божественность, свет невыразимый, невыразимо осве-щаи Христа и вместе с Божественным промышлением живя в 11см и в Божественном свете преображая Его в скорбь, содела-i.i Его скорбь такою, что все это невыразимо. Ибо видел Христе некую данную Ему невыразимую меру такой чрезмерной скорби, что скорбь эта по своей невыразимости сокрыта от вся-кой твари” (185, 169-174. Ср. 32, 100, 125-128, 135, 154, 158-160, 176, 183, 190).

Христос — книга жизни. Путь Его, т. е. бедность, муки, презренность и послушание (2, 29), путь креста — истинный путь жизни, по которому должен идти всякий. Это подражание Христу, воспроизведение Его в себе, уподобление Ему (90, 99, 126, 132, 157, 165-178, 182, 193, 200, 210, 215, 221, 228, 230, 233-239). Душа достигает духовного состояния, осуществленного и показанного Христом, и в ней укореняются явленные Им и влекущие к себе добродетели. Основа их — смирение, и недаром Христос сказал: “Учитесь у Меня, ибо кроток Я и смиренен сердцем” (215). Смирение в понимании Анджелы — “корень и прочное основание, на коем подымается все совершенство духовной жизни” (216), путь единения с единою главою всех членов единого тела и достижения “высшего покоя, высшего мира, высшего умирения, высшей тишины духа” (217). Из смирения вырастают вера и надежда: познавая слабость и ничтожество своего духа, человек верит тому, что передается верою, познавая бессилие и немощь свою — возлагает единое упование на Бога. Смирение же дарует истинное познание безмерной Божьей благости (219). Утвердившаяся в смирении душа “за ничто считает все прошедшее и даже все сотворенное и так умиряется, что ни к чему не стремится, теряет желания” (228), т. е. достигает истинной бедности. Но ведь мы знаем, что и бедность истинная приводит к смирению, рождает его. Сам Бог < казал Анджеле: “Если бы бедность не была таким благом, Я бы так ее не возлюбил. И если бы не была бедность так благородна, Я бы ее не принял на Себя”. “И смирение есть только в тех, которые так бедны, что видят, что ничем они не обладают” (152). Бедность тоже “мать всех добродетелей и научение Божественной мудрости” (ib, 153). Однако тут нет противоречия, но только — выразительная и многознаменательная неточность языка. Смирение и бедность, как во Христе, так и в “законном сыне” Его, суть не две добродетели, а два проявления одной и той же добродетели*. Ведь и то самоуничижение Божества, которое явлено было Анджеле после созерцания Божьей мощи, может быть названо и смирением, и лишением Богом Себя самого Своей мощи, т. е. бедностью. В основе своей бедность и смирение сливаются в одно, в особый строй души, проявляющийся и в бедности, и в смирении, и во всех других добродетелях. Все добродетели “законного сына” Христова в основании своем суть нечто единое, подобное единству всех добродетелей или свойств Христа, воспроизводящему глубину Божественности, в которой едины все частные обнаружения Ее, такие как мощь, самоуничижения, блага, любовь.

Основное единство всех добродетелей выражается, повторяем, в каждой из них, как частном его обнаружении. Стремление же к этому единству и есть истинное подражание Христу. Но подражание Христу — это не только воспроизведение в душе Его бедности и смирения, а и созерцание креста: путь Христа — путь креста. Созерцание мук Христовых есть сострадание, сомучение со Христом, истинной крови которого приобщилась Анджела (28). Душа хочет познать муку Христову, т. е. испытать ее (29), скорбеть и страдать вместе со Христом (29, 109). Сам Иисус являет Свои муки и прилагает к источающему кровь боку Своему лица своих сынов, тем увеличивая их многоразличные страдания и приобщая их мукам Своим (126). “Придите, придите, сыны Божии, бегите ко кресту Христову, к муке, презренности и бедности и преображайтесь всеми силами в этого Богочеловека страдальца!..” (200). И велика жажда страданий в душе Анджелы, жажда, сливающаяся со смирением и бедностью, хотя она и желание. Но в этом-то и заключается трудность. Ведь желание страданий — это уже нарушение бедности и стремление к своеобразному богатству, к своеобразному наслаждению. И Анджела говорит о том, что не следует искать мук, не следует измышлять себе покаяния, как не надо думать и о средствах к облегчению своих мук и болезней (196, 228). Таким образом, идеалом является готовность приять страдания, т. е. одно из самых глубоких пониманий терпения, приводящее и к бедности в смысле отсутствия желания, и к смирению в смысле отказа от этого жела-