Откровение миротворца - [12]

Город охватил ужас, но даже ужас не пробудил его от липкого равнодушия, наоборот – слился с ним в некое мутное тревожно-пассивное чувство. Глашатаи от имени Сильвиры и Дарвуса во всех дворах трубили о страшной Империи-на-Крови, которую собирается создать Хадамарт при помощи жрецов крови. Во всех кварталах усердствовали королевские десятники, рекрутируя новобранцев для городского ополчения. Однако за целый месяц из двухсоттысячного населения в добровольные отряды вступило едва ли восемьсот человек, в основном бывших легионеров Тёмного Круга, оставшихся без работы.

«Королевство в опасности!», «Амархтон – на грани падения!», «Во имя мира и свободы!» – звучали разные кличи, но всё было тщетно.

В поисках ответа на вопрос «как пробудить этот город от чар равнодушия?» королева поручила своим людям разузнать, какие настроения царят в Амархтоне. Через две недели королеве представили результаты проделанной работы.

– К прискорбию, сиятельная королева, смею вам доложить, что последние события, потрясшие королевство, не изменили амархтонцев, – сообщил глава тайной службы Теламон. – В большинстве своём им всё равно, кто правит городом: королева Сильвира, Тёмный Круг или новоявленный король Дарвус. Конечно, никто не хочет повторения недавних погромов, но если такая опасность возникнет, люди поспешат покинуть город, а не встать на его защиту.

– И угроза вторжения Хадамарта никого не отрезвила? – спросила королева.

– Скорее наоборот – опьянила, – проговорил старший следопыт Калиган. – Достаточно один раз пройтись по городским трактирам и притонам, чтобы постичь, во что превращает людей страх, смешавшийся с ленью. – Многие действительно боятся возвращения Хадамарта. И страшная угроза гонит их туда, где они могут залиться вином, накуриться дурмана и уснуть пьяным сном в объятьях жрицы похоти.

– А каковы настроения среди прихожан аделианских храмов?

Калиган кисло поморщился.

– Разные… В основном слышны голоса тех, кто жалуется на развращённые нравы Амархтона. Иные прикрывают этим доводом своё нежелание бороться за город: мол, какой смысл защищать этих блудников и пьяниц? В какой храм не зайди – везде слышны сетования из-за «тяжкого бремени», выпавшего на долю каждого верного аделианина – жить в столь развращённом городе. А есть и такие, которые постоянно твердят о верности и долге, но вся их верность и долг – это попрекать других.

– Есть много и образцовых прихожан, особенно в Сумеречном городе, – добавил Теламон. – Они щедро жертвуют на нужды своего храма, исправно платят подати, исполняют все повеления священников и городских управителей, и своё прилежное поведение называют верностью Пути Истины. «А защищать город от напасти – это забота королей, а не наша», – отвечают они с убеждённостью в своей правоте.

– А каковы настроения среди чашников в Мглистом городе?

– Среди почитателей Чаши Терпения есть немало таких, кто много говорит о справедливости, но справедливость в их понимании – возмездие Амархтону, – сказал Калиган. – Втайне они ненавидят этот город и жаждут его скорейшей гибели. Нередко устраивают молебны, прося Всевышнего излить кары на Амархтон за грехи его жителей. Более хитрые чашники отвечают иначе: «Мы пережили сорок лет правления Хадамарта и переживём его снова. Война и беда пройдут мимо, а мы переждём». Для них наивысшая мудрость Пути Истины – это тихо сидеть и никого не трогать.

– Встречаются и такие амархтонцы, которые любят восхвалять вас, моя королева, – заявил Теламон с ухмылкой. – Они восхищаются аделианскими рыцарями, учителями, мудрецами, врачевателями, правителями, миротворцами… Но стоит лишь предложить им вступить в ополчение или в гвардию, или на любую другую службу королевству, как они тут же отводят взгляд и бормочут что-то невнятное об ином призвании…

Равнодушие многолико. Слушая эти донесения, королева чувствовала, как её душу охватывает тёмная тоска. Власть амархтонских туч не сокрушена. Падение Тёмного Круга никак не отразилось на их чарах. Стадное, однообразное равнодушие, владевшее людскими сердцами в годы правления Хадамарта, никуда не исчезло – оно стало многоликим. Люди научились оправдывать свое безразличие к окружающему миру, научились скрывать его под маской многословия и видимой деятельности.

Но по-прежнему глубоко в душе королевы таилось трепетное чувство: существует некий ключ, принцип, который может разрушить власть амархтонского равнодушия! Существует! Но, углубляясь в размышления о нём, Сильвира начинала испытывать непонятную тревогу, как если бы разгадка тайны амархтонских туч сулила ей страшную участь.

Одно королева теперь знала точно: любое вооружённое столкновение с людьми, которые считают этот город своим, приведёт только к худшему. Именно поэтому она не вняла горячим призывам своих военачальников покончить с предателями-чашниками. Хотя расплатиться за воинов Первой когорты и простых горожан, погибших от клыков и когтей морраков, очень хотелось. Впрочем, понимая настроения в армии Сильвиры, Верховные Смотрители Чаши теперь сидели необычайно тихо.

Морфелонский наместник Кивей вскоре отозвал насмерть перепуганного князя Кенодока, прислав в Мглистый город нового управителя – жёсткого и, по слухам, очень жестокого князя Радгерда, своего ближайшего друга и советника. Явившись в город с шестьюстами тяжеловооружёнными воинами Дубового Листа, Радгерд не стал скрывать своих намерений от Сильвиры, заявив прямо: «Следуя указу сиятельного наместника Кивея, я выведу всех подданных морфелонского королевства из Амархтона, как только легионы Хадамарта пойдут на приступ. Морфелон сейчас переживает тяжёлые времена, и мы не имеем права разбрасываться силами, отстаивая интересы чужих королевств».