Откровение - [102]

«Леца» то обгоняла его, то отставала. Доверяя Карлу вести, закрывая глаза, чтобы не видеть огня, Зверь прислушивался к происходящему, пытался понять, выжил ли хоть кто-нибудь из людей. Бессмысленное занятие — обочины были заполнены зрителями, и на фоне этих яростно эмоционирующих жизней, потерялся бы любой, сошедший с Трассы целым или хотя бы живым.

Зато так Зверь мог не думать про огонь. И когда демоны — все, не только «Леца» — перестали поджигать воздух над Трассой, изливаться огненным дождем, раскатывать под колесами огненные дороги, он понял, что его перестали искать. Значит, кто-то из людей все-таки выжил. Возможно даже выжило несколько человек. Теперь демоны будут выявлять в них ангела, который умеет прятаться от демонов. Ангела, которому предстоит умереть, потерять личность и душу, и с которым, следовательно, можно не церемониться. Для выживших было бы лучше умереть сегодня на Трассе. Для Зверя будет лучше, если они проживут как можно дольше, прежде чем демоны окончательно в них разочаруются.

Его захлестывали волны посмертных даров, одна за другой, как чертовы животворящие цунами. Трасса убивала демонов, демоны убивали друг друга, развоплощались, теряли все, что успели забрать у людей и вампиров, теряли собственные подобия жизней, а Ферах, который мог бы перехватывать и поглощать эти всплески, пренебрегал ими. Он, наверное, даже и не знал, что такое посмертный дар, привык к душам — цельным, чистым, неисчерпаемым источникам силы. Зверю все труднее удавалось удерживаться в реальности, с каждой новой смертью, с каждым развоплощением очередного демона его все ближе швыряло к границе, за которой щерилась иллюзия всемогущества. К границе, за которой он стал бы ровней князьям, выдал себя и погиб.

Вцепившись в руль, матерясь на чем свет стоит, злясь еще и на то, что нельзя выругаться по-настоящему, на идеально созданном для этого зароллаше, Зверь вбивал себя обратно в образ вампира. Обычного — почти обычного — мертвяка. Скучного мертвяка с интересными дайнами. Мертвяка, богатеющего с каждой секундой, просто богатеющего, а не обретающего все больше и больше силы.

Он не справлялся. К счастью, Карл знал, что нужно делать. И Карл, в отличие от него, был азартен. Обожал соревноваться, соперничать, играть и выигрывать.

Карл обошел Фераха на участке горного серпантина. С ревом взлетел по вертикальной стене, едва не чиркнув бортом по алой крыше «Лецы», прыгнул вперед, сделал «бочку», упал на колеса. И помчался дальше, разбрызгивая фонтаны камешков над зубастым краем пропасти.

Трасса впереди была чиста. Чиста и покорна. Карл летел над ней, по ней, по асфальту и гравию, по брусчатке и деревянным мостовым, по ямам и колдобинам, по оскаленным зевам обрушенных мостов.

Впервые за время существования Трасса признала равным не демона. Впервые за историю Больших гонок, победа досталась Пескам. Зверя победа не радовала, но исключительно потому, что он был занудой и с самого начала знал, кто выиграет этот заезд. Радоваться, сложив вместе два и два яблока и получив четыре может разве что двухлетка, обучающийся счету.

Усилия, требующиеся, чтобы не стать собой и не лопнуть от избытка посмертных даров, превратившись в долбаного ангела, тоже не позволяли в полной мере осознать, что он сделал, кого победил, во что это выльется.

А вот то, что демоны на какое-то время угомонятся, было хорошо. Полезно. И новый статус, узаконивающий в глазах общественности старый статус — неофициального правителя Песков — это тоже было хорошо. И предстоящее знакомство с Ойхе. Хоть посмотреть на нее, первое тварное создание, альфа-версию человека. Что в ней такого особенного? Какие баги не исправлены? Почему Белый Бог отверг огненную модель в пользу глиняной?

Хорошо, конечно, что отверг, но все равно ведь любопытно, как это вышло.

…— Это наша машина? — Анжелика выключила трансляцию Гонок. Тут же включила снова. Опять выключила. Она, кажется, просто не могла смотреть, как Карл подъезжает к обочине усмиренной Трассы. — Я думала он ненормальный! Он заплатил нам тысячу экзот-саолов. Я думала, он придурок. Если б он не был вампиром, я бы сказала ему, что он придурок и переплачивает. Я вампиру не сказала. Мы не обязаны заботиться о вампирах.

Гард в жизни не видел, чтоб она заботилась о ком бы то ни было. Но он не стал об этом упоминать. То, что ему казалось очевидным, Анжелика часто воспринимала как необоснованную претензию и попытку обидеть. Ему оно надо — обижать единственную жену? Поэтому Гард пожал плечами и кивнул. Обозначил два вида реакции, мол, он пребывает в недоумении, но с Анжеликой полностью согласен. К чему бы там она ни подводила.

— Он нас обманул! — выпалила она. — Наша машина принесла ему… сколько? Сколько саолов получает победитель?

— Все, — ответил Гард. — Сколько погибло участников, столько получается саолов. В основном человеческих.

— И демонических!

— Ну, демонов в Гонке участвует не так уж много…

— Гард!

Демонические саолы отличались от экзотических. Были дороже настолько же, насколько экзот-саолы превосходили в стоимости человеческие, но кроме того имели дополнительную ценность для демонов. Демоны могли превращать эти саолы в могущество. Копили их понемножку, собирали по капельке и становились сильнее, сильнее и сильнее. Пока однажды не превращались в сулэмов.