Отель «Магнолия» - [41]
- Я рада, что тебе одному приходится ползать под домом. У меня клаустрофобия, - призналась она. - И еще я боюсь высоты. Или, может, не столько высоты, сколько падения с нее. Ты и крыши на домах делаешь?
- Ага. Я не боюсь высоты, как и подвалов, если только там нет пауков. Держи! - бросил он ей аэрозольный баллончик.
Она поймала его в воздухе и спросила, что это.
- Спрей от насекомых. Я никогда не залезаю в подвал без него, - ухмыльнулся он.
В тот вечер встревоженная Дотти встретила Джолин у задней двери «Аллигатора».
- До открытия осталось всего пять минут. Я уже начала беспокоиться.
- Совсем потеряла счет времени, - призналась Джолин, убрала куртку и сумочку под прилавок и схватила фартук. - Мы с Такером возводили гипсокартон. Как все прошло с Люси? Я всю неделю собиралась позвонить, но мы были так заняты.
-Думаю, мы наконец-то открыли ей глаза. В подпитии она призналась, что всегда считала, что это Бог наказывает ее за секс с мужчинами вне брака и что именно Он убивает их или заставляет порвать с ней. Мы заставили ее понять, что все обстоит не так. Потребуется еще немало усилий на этом пути, но я верю, что до нее дойдет. У нее могут быть бойфренды. Она может спать с ними. Но умирают они не из-за этого. Просто нужно чаще напоминать ей об этом. Она довольно болтлива, но держит все это дерьмо в себе. Мы с Флосси и Шугар знали, почему она так поступает, но ей наконец-то пришлось признаться в этом самой себе. Знаешь, это как курение. Пока курильщик не осознает, что у него есть проблема, никакие доводы и уговоры со стороны семьи или друзей не помогут ему остановиться.
- Вы все правильно сделали. - Джолин подумала о матери, которая ни разу не обмолвилась о том, что у нее есть проблема. - Я могу чем-нибудь помочь?
- Нет, но нам пришлось позвонить Шугар. Мы включили громкую связь, и она нам очень помогла. Должна сказать тебе, Шугар всегда была чем-то вроде клея, который держал нас вместе. Я чертовски рада, что мы можем позвонить ей и рассказать обо всем, - подвела итог Дотти. - Ладно, а теперь давай о Такере. Похоже, у него было похмелье, раз он упомянул о твоем лекарстве.
- Я предупредила его, что сделаю это только раз. Мне не хотелось, чтобы он встречал вас с похмелья, поэтому я дала ему лекарство, которым всегда поднимала на ноги свою маму, - ответила Джолин.
- А почему это разовая помощь? - спросила Дотти.
- За маму я чувствовала себя ответственной. Но с ним - другое дело. Он -взрослый мужчина. - Джолин помахала Микки рукой, когда тот вышел из мужского туалета и занял свое место у двери.
Она схватила тряпку и еще раз протерла стойку бара, размышляя над собственными словами. Такер - действительно взрослый мужчина, но душа у него измученная. Конечно, ни то, ни другое ее не касается, но в эти последние дни она почувствовала влечение к нему.
Нет! Я не стану связываться с тем, кто все еще влюблен в свою покойную жену, да к тому же выпивает. Видит Бог я уже достаточно нахлебалась этого -пусть и не проблем с женами, но уж точно всего остального.
- Пора открывать, - сказала Дотти и подала знак Микки, чтобы тот отпер двери.
Уже через несколько минут группа молодых людей отплясывала под мелодию народной песни «Джо - Хлопковый глаз». Табуреты у стойки вмиг заполнились, и за ними в три ряда выстроились желающие заказать напитки.
- Похоже, нас опять ждет сумасшедший вечер, - сказала Дотти, наливая два питчера пива. - Давно надо было нанять в помощницы сексапильную красотку.
- О, тише! - толкнула ее бедром Джолин.
- И еще, дорогая, не суди Такера слишком строго. Я была в его шкуре. Это не очень-то легко. Он будет долго пробиваться сквозь туман, прежде чем увидит свет, - сказала Дотти.
- Я и не осуждаю, - сказала Джолин и потянулась за бутылкой текилы Patron. - Но я же не сторож ему.
- Ты, может, и больше, чем сторож. Ты и «Магнолия» могли бы стать для него спасением, - сказала Дотти.
- Не знаю, как насчет этого, но после смены я покажу тебе фотографии того, что мы успели сделать на неделе, - пообещала Джолин. - Тете Шугар все очень нравится, хотя я и слышу в ее голосе некоторую настороженность в отношении Такера. Она тебе что-нибудь говорила?
- Скоро ажиотаж спадет, и ты мне все покажешь. Да, Шугар беспокоится о нем. Она хочет помочь ему справиться с его трудностями. Ты же знаешь, какая она. Твоя тетя в каждом видит хорошее, даже в Рубене. Во всяком случае, она думает, что Такера Господь привел в «Магнолию», чтобы он осознал наличие проблемы. Но они с Джаспером злятся на Рубена и немного огорчены тем, что Такер так быстро выкупил его долю. Если бы Рубен не поспешил с продажей, возможно, он стал бы твоим партнером, и тогда ты помогла бы ему стать лучше.
- Не думаю, что Рубена можно исправить. Но я точно знаю, что Такеру нужно двигаться дальше.
- Это нужно вам обоим, - пожав плечами, подытожила Дотти.
Джолин начала было что-то говорить, но замолчала, увидев, что к стойке бара направляются Люси и представительный пожилой мужчина. Подойдя к свободному табурету, Люси вскинула руку:
- Привет милая. Хочу познакомить тебя с Эвереттом. Мы пришли, скорее, потанцевать, чем выпить, но если ты приготовишь нам дайкири, как те, что на днях делала нам с Флосси, будет здорово. И... - она подалась вперед, - не позволяй мне пить больше одного. Гони меня пинками, если даже я буду настаивать на втором.
Стать вдовой – это несчастье, но когда сразу три женщины становятся вдовами одного мужчины, то это уже подлость. Нефтяная наследница Кейт Стил знала, что ее покойный супруг был аферистом, но она потрясена тем, что Конрад завел еще двух жен, не разведясь с ней. Единственное, что осталось от их несчастного брака, это бунгало на берегу озера. Пылкая волевая Джейми тоже от всей души проклинает Конрада, но все же считает, что имеет право на имущество покойного. Как и беременная Аманда, которая все еще оплакивает потерю своей «настоящей» любви. Жарким июльским днем все трое прибывают на берег озера с целью заявить свои права на наследство.
В детстве Дана, Харпер и Тони не особо ладили между собой и виделись только летом в маленьком пансионате у доброй бабушки Энни. Спустя годы у женщин по-прежнему не так много общего: непутевый отец и наследство, которое они получают с одним условием – управлять пансионатом сообща. Трем женщинам с разными судьбами предстоит вновь собраться на берегу живописного озера в Техасе, чтобы помимо нескольких коттеджей, маленького домика, кафе и магазинчика, обрести ворох воспоминаний, секретов…и свою семью. Теплая, волшебная сказка о настоящей дружбе, прощении и любви надолго останется в сердце каждого.
В маленьком техасском городке Блуме все говорят о Дженни Сью Бейкер. Бывшая школьная королева красоты, богачка, Дженни вышла замуж за респектабельного ньюйоркца. Однако она вернулась обратно в свой маленький городок на старом автобусе, чем вызвала новый взрыв сплетен. Дженни окончательно разругалась с матерью, сняла крохотную комнату и устроилась экономкой к двум невероятно обаятельным старым леди. Работая, общаясь с дружелюбными людьми и наслаждаясь спокойной уединенной жизнью, Дженни знакомится с бывшим армейским рейнджером Риком Лоусоном.
Даже если весь мир похож на абсурд, хорошая книга не даст вам сойти с ума. Люди рассказывают истории с самого начала времен. Рассказывают о том, что видели и о чем слышали. Рассказывают о том, что было и что могло бы быть. Рассказывают, чтобы отвлечься, скоротать время или пережить непростые времена. Иногда такие истории превращаются в хроники, летописи, памятники отдельным периодам и эпохам. Так появились «Сказки тысячи и одной ночи», «Кентерберийские рассказы» и «Декамерон» Боккаччо. «Новый Декамерон» – это тоже своеобразный памятник эпохе, которая совершенно точно войдет в историю.
«Унижение, проникнув в нашу кровь, циркулирует там до самой смерти; мое причиняет мне страдания до сих пор». В своем новом романе Ян Муакс, обладатель Гонкуровской премии, премии Ренодо и других наград, обращается к беспрерывной тьме своего детства. Ныряя на глубину, погружаясь в самый ил, он по крупицам поднимает со дна на поверхность кошмарные истории, явно не желающие быть рассказанными. В двух частях романа, озаглавленных «Внутри» и «Снаружи», Ян Муакс рассматривает одни и те же годы детства и юности, от подготовительной группы детского сада до поступления в вуз, сквозь две противоположные призмы.
В сборнике представлены произведения выдающегося писателя Фридриха Горенштейна (1932–2002), посвященные Израилю и судьбе этого государства. Ранее не издававшиеся в России публицистические эссе и трактат-памфлет свидетельствуют о глубоком знании темы и блистательном даре Горенштейна-полемиста. Завершает книгу синопсис сценария «Еврейские истории, рассказанные в израильских ресторанах», в финале которого писатель с надеждой утверждает: «Был, есть и будет над крышей еврейского дома Божий посланец, Ангел-хранитель, тем более теперь не под чужой, а под своей, ближайшей, крышей будет играть музыка, слышен свободный смех…».
В повести рассматриваются проблемы современного общества, обусловленные потерей семейных ценностей. Постепенно материальная составляющая взяла верх над такими понятиями, как верность, любовь и забота. В течение полугода происходит череда событий, которая усиливает либо перестраивает жизненные позиции героев, позволяет наладить новую жизнь и сохранить семейные ценности.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.
Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.