Отечественная война 1812 г. Сборник документов и материалов - [75]

Упомянутые работы производились в потертых и выношенных шинелях и мундирах, в киверах, в обыкновенных солдатских сапогах, в плохих рукавичках. Да было довольно и такого дела, которое нужно было делать голыми руками, например: мазать колеса, распрягать и запрягать лошадей и прочее. Несмотря на то, замерзших у нас не было. Было несколько человек, больше молодых, с примороженными носами и пальцами на руках и ногах, но очень мало. С нашими солдатами случалось почти то же самое, что и в мирное время в зимние по-ходы, при всех выгодах. Штабс-капитан имел волчью шубу, у меня был тулупчик, но походом я так истаскал его, что были только остатки. Прочие офицеры были в мундирах, потертых легких шинелях, но, накидывая сверху плащи из крестьянского сукна, они достаточно согревались. Во всей роте было, может быть, с полдюжины тулупчиков на солдатах. Знали, что купить их было и негде и не на что, но мы не доискивались, откуда их доставали.

Что иностранные писатели все почти единодушно приписывают истребление наполеоновской армии голоду и морозам, то это неудивительно. Все почти имели там своих представителей, и не сознаться же им пред целым светом и потомством, что истребили их действия русских армий! Странно, что и наши историки истребление наполеоновской армии приписывают тем же причинам, не исследуя настоящих причин. И неужели позднейшее потомство останется навсегда того мнения, что наполеоновская армия истреблена не мужеством и терпением русских войск и распорядительностию генералов, а голодом и морозом!? Русская армия тоже страшно терпела, и даже, более, чем наполеоновская, так как шла сзади ее, а следовательно, должна была продовольствоваться остатками от нее. Неприятельская армия в бегстве бросала оружие и прочую амуницию и бежала с одними только пустыми ранцами, а часто и без них, между тем как наша шла в полной амуниции, даже не оставляя шанцевого инструмента. Правда, было много отставших и в нашей армии, но это происходило не от голода и холода, а от непомерных трудов. Большая часть офицеров были люди недостаточные и потому, при малом жалованье, были привычны ко всяким лишениям, но было довольно пожилых генералов и штаб-офицеров, имевших нужду в покое… От Тарутина же до Вильно, в продолжение двух месяцев, мы не проходили ни одного города, а потому, кроме скудных припасов у незначительного числа маркитантов, нигде не могли ничего достать ни за какие деньги. С трудом даже доставали самый простой курительный табак. И не только ни от кого не слышно было ропота и жалоб, но даже было в обыкновении хвалиться пренебрежением к удобствам..

Митаревский, стр. 174–177.

160

1812 г. декабря 31. — Из приказа М. И. Кутузова по русской армии в связи с окончанием Отечественной войны.

Храбрые и победоносные войска! наконец вы — на границах империи. Каждый из вас есть спаситель отечества. Россия приветствует вас сим именем: стремительное преследование неприятеля и необыкновенные труды, подъятые вами в сем быстром походе, изумляют все народы и приносят вам бессмертную славу. Не было еще примера столь блистательных побед. Два месяца сряду рука ваша каждодневно карала злодеев, путь их усеян трупами. Токмо в бегстве своем сам вождь их не искал иного, кроме личного спасения. Смерть носилась в рядах неприятельских; тысячи падали разом и погибали. Тако всемогущий бог изъявлял на них гнев свой и поборал своему народу. Не останавливаясь среди геройских подвигов, мы идем теперь далее. Прейдем границы и потщимся довершить поражение неприятеля на собственных полях его, но не последуем примеру врагов наших в их буйстве и неистовствах, унижающих солдата. Они жгли домы наши, ругались святынею, и вы видели, как десница вышнего праведно отмстила их нечестие. Будем великодушны: положим различие между врагом и мирным жителем. Справедливость и кротость в обхождении с обывателями покажет им ясно, что не порабощения их и не суетной славы мы желаем, но ищем освободить от бедствия и угнетений даже самые те народы, которые вооружались против России.

Материалы для истории дворянства С.-Петербургской губ., т. II, вып. I, СПб. 1912, стр. 153.

Указатель имен, помещенных в заголовках документов

Андреев Николай Иванович, батальонный адъютант 50-го Егерского полка 27-й пехотной дивизии русской 2-й Западной армии.

Антоновским Антон Иванович, поручик 26-го Егерского полка в корпусе Витгенштейна.

Аракчеев Алексей Андреевич, гр., ген. — от-арг., в 1812 г. состоял в свите Александра I.

Арндт Эрнст Мориц, немецкий поэт; в 1812 г. находился в Петербурге в качестве помощника барона Штейна по организации немецкого легиона.

Багратион Петр Иванович, кн., ген. — от-инф., командующий 2-й русской Западной армией, смертельно ранен в сражении при Бородине.

Балашев Александр Дмитриевич, ген. — адъютант, с 1810 по 1819 г. — министр полиции.

Баранов Николай Иванович, сенатор, почетный опекун Московского воспитательного дома.

Барб-Негр Жозеф, ген., во время оккупации армией Наполеона Белоруссии и Смоленской губ. был назначен военным губернатором Борисова, а затем — Смоленской губ.

Барклай де-Толли Михаил Богданович, ген. — от-инф., военный министр, командующий 1-й Западной армией; до назначения М. И. Кутузова (8 августа 1812 г.) исполнял обязанности главнокомандующего русской армией; с 22 сентября отстранен от должности.