Отец - [176]

«Ну что ж, Артемушка, такое уж ваше мужское дело, — думала Вика, чуть заметно улыбаясь. Она очень хорошо понимала, что Артема сейчас печалит не попавшаяся на глаза плохая кукуруза — он думает о ней, своей жене, и тревожится за нее. Уверенность в том, что она задала Артему трудную задачу, что эта задача мучит его, доставляла Вике удовольствие. — Прочувствуй, Артемушка, практически, что у тебя есть жена и дети». У самой Вики было необычайно покойно на душе. Сделав свой решительный шаг, она как жена и мать почувствовала себя свободно за широкой и сильной спиной мужа. Вика была душевно спокойна и оттого, что, приехав к Артему насовсем, она выполнила свой долг жены.

Сидя в автомобиле рядом с Артемом, Вика не очень-то думала о том, что будет дальше. Дальше было только самое важное: она опять вместе с ним. Она смотрела сбоку на его загорелое доброе лицо, на шрам, и ей хотелось прильнуть к его плечу. Но она видела, как он сосредоточен, как боится тряхнуть машину на какой-нибудь колдобине, как он бережет ее и в то же время так мастерски, на предельной скорости, везет, опасаясь, как бы поездка не оказалась для нее утомительной. И Вика не решилась вывести Артема из состояния этой сосредоточенности.

Артем бывал дома радостный и возбужденный, выкладывал перед женой все, чем был отягощен и воодушевлен в своей работе. Совхоз обязался сдать два миллиона пудов зерна — это была частная задача, которая выполнялась на полях совхоза в ходе всенародной битвы за хлеб. Участие в решении этой задачи и было для Артема основой всей его работы. Но Вика за простой и с виду однообразной ежедневной работой мужа смогла разглядеть всю сложность жизнедеятельности Артема.

Артем мотался день-деньской, хлопоча, заботясь о том, чтобы машины работали, чтобы урожай попал в закрома государства, и это была тяжелая работа. Тут требовалась ожесточенная борьба с нехватками запасных частей, с нехваткой умелых рук и постоянное напряженное внимание в наблюдении за работой чуть ли не каждой отдельной машины в поле. Но за этой работой, заполнявшей все время Артема, была и мечта. Два миллиона пудов не были для него горой, заслонившей взор. Эта гора хлеба, взятого нынче от земли, была для него перевалом, за которым начиналась новая жизнь и самого Артема, и Вики, и всех, кто трудился здесь, в совхозе. И эта новая жизнь для него опять-таки не заключалась только в благоустройстве жизни, а большой ее смысл был в новых, еще больших возможностях приложения труда людей для добычи новых богатств всему народу.

Богатый урожай радовал Артема; он для него был результатом годового труда всего коллектива совхоза и его личного. Возвращаясь домой, он вдохновенно рассказывал Вике о том, что делается на полях, при этом страшился того, что в случае неуправки осенние дожди намочат хлеб и он прорастет в валках. Отсюда он переходил к проекту ликвидации в будущем бригадных токов по всему району. Он считал необходимым постройку центрального хлебоприемного пункта, предельно механизированного и оборудованного сушилками, куда бы прямо от комбайнов возили зерно грузовики. Артем подсчитывал, во сколько обойдется постройка этого пункта и сколько будет сэкономлено за счет уменьшения числа рабочих и машин в результате сокращения множества малопроизводительных токов на полях. Это были обоснованные расчеты, словно Артем весь день занимался ими, а не какими-нибудь шестеренками, у которых полетели зубья и которые неизвестно где можно было достать. Потом он заговаривал о будущем ребенке, о делах семьи Поройковых. И засыпал он всегда внезапно.

Оставаясь днями одна, бродя по совхозу, Вика перебирала в памяти эти короткие ночные разговоры с Артемом. Сначала она видела Артема по-прежнему просто неугомонным. По-прежнему она считала, что Артема в совхоз случайно занесла нелегкая. Так же он мог работать и на заводе, где тоже нехватки, тоже неполадки, требующие нервов и ног; и на заводе были бы у него похожие радости и мечты, и жизнедеятельность Артема ничем бы не отличалась. Только он увлекался бы не миллионами пудов хлеба, а миллионами подшипников. Но, наблюдая деятельность Артема в совхозе, Вика вскоре поняла, что ее муж по характеру — боец переднего края. Оставаться на заводе в то время, когда завод находился в каком-то беспросветном тупике и на последнем месте во всей подшипниковой промышленности, Артем, конечно, не мог. Его потянуло к кипучей деятельности; он нашел ее, и уже пожизненно, в новом совхозе. И как только Вика поняла эго, рассеялись последние, еще таившиеся где-то в глубине ее души сомнения. Она почувствовала, что тоже выходит на передний край вслед за ним. Как и что она будет делать, она еще не знала. Лучше было бы, если бы она вошла в здешнюю жизнь людей сразу же своим трудом, но работать сейчас она не могла, значит, она должна, живя поначалу с людьми, войти потом в их труд.

Артем уже кое-что поведал Вике о семье, к которой они ехали в гости. Это были в прошлом тоже городские люди, и, по словам Артема, их образ жизни был достоин подражания. Поэтому Вика ехала к ним не без любопытства.

Солнце уже садилось, когда «сайгак» въехал в усадьбу, и Артем резко сбавил скорость. Вид саманных строений, сгрудившихся на краю усадьбы без видимого порядка, стадо, бредущее в туче пыли, отсутствие деревьев и какой-либо зелени мало порадовали Вику.