Отец - [17]
Дмитрий, застигнутый врасплох, промолчал.
— Правильно ты сделал. А мать, она верно сказала: твое дело, ты сам должен решать.
— Трудно, папа.
— Да, трудно, — Александр Николаевич опустил голову и задумался.
В этот миг вошла Женя в пуховой шапочке и пальто с черным, сильно потертым воротником, разрумянившаяся.
— Решайте быстро: в кино или просто гулять? Я за то, чтобы гулять. Снег какой! Надевайте валенки. Дышится так славно. Я пошла было за билетами, да вернулась: не хочу на два часа закупориваться в духоту.
— Гулять так пулять. — Александр Николаевич улыбнулся, оглядывая Женю. — Иди агитируй остальных. А я тоже не охотник в кино париться.
Когда семья вышла из квартиры, солнце уже село за плоские горы. Женя остановила Дмитрия на крыльце.
— Скажите, вам этот наш зимний пейзаж ничего не напоминает? — спросила она.
С крыльца открывался широкий вид. У подножия вечерне-лиловых гор шел пассажирский поезд. Слева, за домом, на краю пустыря, виднелся другой поселок, сгрудившийся на возвышенности; окна его больших домов уже светились разноцветными огнями. И свет этих дальних домов, и цепочка огней поезда были ясными и чистыми. Эти огни напоминали Дмитрию огни маяков в тот час, когда солнце уходит за горизонт и на лик планеты падает тень, а небо какое-то время еще остается светлым и утихшее к вечеру море отражает небо.
— Помните белые ленинградские ночи, острова? — снова спросила Женя. — Ночь светлая, а огни в заливе как алмазы, рассыпанные по снегу.
— Да, да. Очень похоже, — ответил Дмитрий, радуясь, что Жене блеск дальних огней на фоне сизого вечернего снега напомнил почти то же, что и ему самому.
Неподалеку от крыльца на снежной горке шумно веселилась детвора. Алешка поднял над головой салазки и побежал к горке; он мигом вскарабкался по ступенькам, с размаху поставил салазки и, бросившись на них животом, скатился по ледяной дорожке. Анатолий вышел с лыжами, и от лыж вкусно потянуло запахом дегтя.
— В лесу бы побывать, в глухо-зимнем, хвойном… — мечтательно проговорила Женя. — Именно в такую тихую погоду.
— А может, пойдем в сад? — спросила Марина.
— Добро! — согласился Александр Николаевич.
Флотское словечко, не забытое отцом, заставило Дмитрия улыбнуться.
Семья цепочкой потянулась по узкой тропинке, протоптанной в глубоком снегу и пересекавшей пустырь наискосок. Хлопая лыжами по пухлому слою свежего снега, покрывавшему наст, пробежал Анатолий. Алешка усадил в санки Танечку, и они двигались впереди всех, порой исчезая за сугробами. Марина и Вика пошли вслед за детьми; Дмитрий и Женя замыкали шествие.
— Смотрите, сколько нас, — сказал Дмитрий, оборачиваясь к Жене. — Как корабли во льдах на фарватере, вытянулись в кильватерную колонну.
— Мне понравилось ваше сравнение, — откликнулась Женя.
— Да, славно бы сейчас побывать в хвойном лесу. — Тропинка стала шире, и они уже шли рядом. — Ели под снегом. И тишина. Сказка… Наверное, вы очень скучаете по родной вам природе: ведь тут, в степях, зимой бураны, летом, должно быть, непривычно голо, сушь.
— Да… Но я люблю открытия.
— То есть?
— Не понимаете? Приходилось ли вам бывать весной в степи?.. Не приходилось? А я бывала, да еще в грозу. Черной тучей все небо закрыто, а мы сидим в машине, машина стоит: боимся удара молнии на ходу, и жутко, жутко нам было. Зато, когда над зеленой степью снова засияло солнце… — Женя помолчала, как бы силясь вспомнить, представить себе ту страшную грозу. — Нет, это надо самому видеть… Лето, вы правы, у нас знойное, трава быстро сохнет, становится колючей и редкой, голая земля трескается, по муравке, как под Ленинградом, босиком не походишь… Но у нас есть Волга! — Женя тронула его за руку, как бы прося выслушать ее до конца. — К нам на завод как-то поступила коренная одесситка; когда она повидала Волгу, то удивилась, почему людям на Волге чудится простор и широта. Волга — не море, но она действительно навевает особые ощущения величественного простора. Если бы вы приехали летом и мы поднялись бы туда, — Женя показала рукой в сторону темного плоскогорья, над которым быстро меркло небо, — оттуда с высоты глазом не окинуть плес Волги. Когда я еще жила с мужем, я даже один раз на рыбалке была.
— А я лет двадцать не был в настоящем лесу. Иной раз так хочется сходить по малину, по грибы.
Широкая дорожка, протоптанная посреди улочки стандартных коттеджей, спускалась в неглубокий овраг. За оврагом на холме начинался другой поселок, огнями которого любовались Дмитрий Александрович и Женя. Вправо от его домов на склоне холма темнело какое-то сплошное насаждение. Женя ускорила шаг. Вика и Марина, посадив обоих детей на санки, покатили их бегом.
На краю обрыва стоял Анатолий. Завидев подходившую компанию, он по-разбойничьи свистнул, сорвался вниз и сразу же исчез во тьме, уже сгустившейся в овраге. Марина толкнула под гору салазки с детьми и побежала следом; Вика, вскрикнув, храбро ринулась за ней. Дмитрия охватило озорное веселье, и он тоже побежал вниз, в таинственную темноту. Обгоняя его уже почти на дне оврага, Женя поскользнулась на льдистой плешинке дорожки. Ища поддержки, она ухватилась за него. Он не удержался на ногах, и оба упали.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Валентин Петрович Катаев (1897—1986) – русский советский писатель, драматург, поэт. Признанный классик современной отечественной литературы. В его писательском багаже произведения самых различных жанров – от прекрасных и мудрых детских сказок до мемуаров и литературоведческих статей. Особенную популярность среди российских читателей завоевали произведения В. П. Катаева для детей. Написанная в годы войны повесть «Сын полка» получила Сталинскую премию. Многие его произведения были экранизированы и стали классикой отечественного киноискусства.
Книга писателя-сибиряка Льва Черепанова рассказывает об одном экспериментальном рейсе рыболовецкого экипажа от Находки до прибрежий Аляски.Роман привлекает жизненно правдивым материалом, остротой поставленных проблем.
В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.
Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.