Отец на час - [32]

— Я заказал луну на весь уик-энд, — заявил он, — и просил, чтобы она была огромной, полной и романтичной.

Коул обнял Элисон за талию, и она с удовольствием прижалась к его сильному горячему телу. В глазах ее отражалась луна, на губах застыл вкус шампанского, а злые слова Трайсии показались вдруг неважными.

Коул уткнулся в шею Элисон и глубоко вздохнул.

— Даже если бы я оказался в темной комнате с дюжиной других женщин, я все равно узнал бы тебя по запаху, — прошептал он.

— Но я ведь не пользуюсь духами и даже душистым мылом, — возразила Элисон. — Это раздражает некоторых животных.

— Тебе не нужны духи. Твоя кожа, волосы, дыхание — у всего этого свой особый запах.

— Как у сиамской кошки, — Элисон не сомневалась, что Коул снова дразнит ее. — У сиамских кошек мех пахнет розами.

— Не знал об этом. Не очень люблю кошек. Но ты пахнешь не розами. Скорее яблоками. Сочными спелыми яблоками.

— Ну вот, похоже на фруктовый салат, — улыбаясь, поддразнила его Элисон.

Они допили шампанское, а когда стало прохладно, зашли внутрь.

— Хочешь спать? — спросил Коул.

— Нет, но с удовольствием заберусь в постель, — в словах Элисон слышалось приглашение.

Закинув голову назад, Коул весело рассмеялся, а затем губы его нашли губы Элисон. Руки, прикосновения которых казались давно знакомыми, ласкали ее тело, разжигая желание.

Коул медленно раздел Элисон, а потом она раздела его, с удивлением открывая для себя, какое удовольствие это может ей доставлять. Коул подвел ее к огромной постели, и они легли. Положив голову Коулу на грудь, Элисон вдыхала запах его кожи, аромат мыла, лосьона и еще чего-то — чистой и здоровой мужской плоти.

— Нам так хорошо вместе, Элисон, — хрипловато произнес Коул. — Тебе нравится быть моей девушкой?

Элисон хотела ответить «да», но слова вдруг замерли у нее в горле, а лицо исказила гримаса боли. Она все же кивнула, уткнувшись лицом ему в плечо, и Коул радостно рассмеялся.

Затем он поцеловал ее долгим, нежным поцелуем, снова разбудив чувства Элисон, снова заставив ее почувствовать, как приятно кружится голова, когда тело твое ласкают сильные мужские руки, а за стенами уединенного коттеджа разбиваются о скалы залитые лунным светом волны.

Ласки Коула доставляли ей такое острое удовольствие, что Элисон даже стало на минуту страшно. Все ее короткие романы заканчивались ничем, и Элисон мучили иногда сомнения: ей казалось, что она если не фригидна, то по меньшей мере не слишком сексуальна. И сейчас она испугалась, обнаружив внутри себя безграничную способность испытывать чувственное удовольствие. Поцелуи Коула становились все требовательней, и Элисон отвечала на них, не сдерживаясь, не испытывая стыда, отбросив все свои сомнения. Забыв об осторожности, она подчинялась Коулу Гамильтону душой и телом.

Глава 9

На следующий день они проспали почти до полудня. Затем Коул заказал завтрак, который они съели во дворике, наслаждаясь видом бухты.

Они хотели отправиться на экскурсию в Мендосино, но в этот день им так и не удалось выбраться туда. Вместо этого они бродили по каменистым пляжам, собирали ракушки и другие сокровища, выброшенные на берег волнами. В том числе им попался кусок стекла в форме волчка, и Коул почти убедил Элисон, что это — поплавок с русской рыбачьей сети.

Пока они бродили так, то занятые беседой, то погруженные в молчание, солнце плыло над их головами, отражаясь в море, чуть слепя глаза и золотя загаром кожу. Устав, Коул и Элисон нашли маленькую пещерку, защищенную от ветра гранитной скалой. Они долго лежали там на мелком сероватом песке, и Коул прижимался к Элисон то рукой, то ногой, то плечом. Он просто не мог прожить даже несколько секунд, не коснувшись ее.

Только один раз реальность прокралась в их райский уголок, словно маленькая змейка. И виновата была Элисон. Приподнявшись на локте, Коул покрывал поцелуями ее шею. Затем он приподнял топик, который она надела сегодня, и, обнажив одну грудь, стал нежно дразнить ее губами, улыбаясь оттого, как напрягался сосок от каждого его прикосновения.

— У тебя такое шикарное тело, — лениво произнес Коул.

— Шикарное тело? Кажется, был такой фильм.

— Я имел в виду не только прекрасные длинные ноги, которые переливаются на солнце как слоновая кость. Но и глаза цвета лесной травы. Волосы, которые словно льнут к моему пальцу, когда я их касаюсь. — Коул поцеловал впадинку между грудей Элисон. — И соски, — продолжал он. — Такие нежные и розовые. Интересно, это потому, что ты рыжая?

— Я не знаю, — Элисон было тяжело дышать, и она поспешила добавить: — Это ведь ты у нас эксперт по женским соскам, не так ли?

Коул вдруг оставил ее и перевернулся на спину. Элисон тут же захотелось взять свои слова обратно. Но было слишком поздно. К тому же она не привыкла извиняться. Она закрыла глаза и, видимо, заснула, потому что, когда открыла их снова, обнаружила, что солнце на небе переместилось, а Коул дразнит ее, щекоча ей щеки засохшей водорослью. Он поцеловал Элисон, и все ее тело будто запело в ответ. Они вернулись в коттедж и занимались любовью почти до вечера.

А когда Коул и Элисон не занимались любовью, они разговаривали. Не то чтобы о чем-то важном. Благодаря их соглашению это было исключено. Разговор был легким, шутливым, легкомысленным. Только однажды они заговорили на личную тему. Коул спросил Элисон — на этот раз серьезно, — почему же она все-таки решила стать ветеринаром.