Отец Александр Мень - [49]

По воскресеньям и праздникам мы ездили в Удельную, в деревянную Троицкую церковь. (Церковь была построена в 1897 году без Никольского и Серафимовского приделов и колокольни, а приделы были достроены позже — в 1903 году.) До Удельной было две остановки. И мне запомнилось: мы бежим на электричку, не успеваем взять билеты, едем „зайцами“. Мама отсчитывает деньги, которые должны были заплатить за билеты, и дает нам со словами: „Раздайте нищим, это не наши деньги“. И так всегда, когда мы не успевали взять билеты.

На даче у нас с братом была отдельная комната. Он, конечно, много читал, а я играл в крокет, купался, гонял на велосипеде, несказанное удовольствие. Очень хотел научить брата кататься на велосипеде, но он был погружен в другие заботы. Плавать я научился сам, а Александр научился только на море.

Без гостей не жили. Иногда наезжало до 20 человек: школьные товарищи, дяди и тети с детьми из Харькова, Свердловска, Караганды и Новосибирска.

Мама самоотверженно трудилась, радостно принимая гостей. Ее подручные средства — керосинка, примус, погреб.

Участок затененный, сосновый лес, поэтому сажали не много: грядки клубники, кусты крыжовника. После войны достроили второй этаж, сдавали друзьям и знакомым, но дом требовал постоянного ремонта. То лестница прогнила, то крыша потекла. Мы с папой ездили за материалами. Всегда приходилось что-нибудь латать. Папа умел найти и пригласить нужных рабочих… Ни я, ни брат этому ремеслу так и не выучились».

Алик очень любил этот просторный деревянный дом и большой заросший сад. Жили там весело и, как всегда, очень гостеприимно. Сохранились фотографии дачных праздников и спортивных занятий тех лет, в которых Алик принимал самое непосредственное участие. Елена Семеновна и на даче была чудесным организатором застолий и создателем одухотворенной и праздничной атмосферы.

Впрочем, в школьные годы Алику мало пришлось жить на даче. Книги, которые он поставил себе целью прочитать, необходимо было раздобыть и купить, а на это требовались деньги. После восьмого класса летом 1951 года Алик уехал на заработки в Воронежский заповедник, где по заданию руководства вел учет бобров и летучих мышей. «Общество охраны природы оформило нам документы, а по прибытии туда нам поручили учет количества бобров на дальних лесных кордонах в заводях реки Усманки, — рассказывает друг Алика по ВООПу Виктор Андреев[56]. — Это была наша первая самостоятельная экспедиция. С собой Алик вез тяжелейший чемодан с книгами и гитару. Жили мы с Аликом в здании местной начальной школы — финском домике из двух комнат. Спали и ели на деревянных топчанах. Алик ходил с кожаной полевой сумкой времен войны, в которой носил книгу, читаемую на привале, и поквартальный план заповедника с компасом, чтобы не заблудиться. По вечерам сидели на крыльце школы и Алик с удовольствием пел». В экспедиции Алик делал множество зарисовок бобров и возводимых ими «хаток», а также летучих мышей. «Загадочные существа — летучие мыши, — рассказывал он впоследствии. — Ночной образ жизни, кровососы, очень близкие по эволюционному ряду к человеку. Залезешь на дерево, накроешь дупло ладонью и вытягиваешь по одной».

После девятого класса Алик отправился в Крымский заповедник, где впервые пробовал писать акварелью пейзажи. Но стихия моря в то время показалась ему неблизкой и полной хаоса, поэтому морские пейзажи получались у него не такими гармоничными, как анималистические зарисовки, портреты и иконопись. Во время этих поездок он жил «на подножном корму», а все заработки уходили на покупку книг.

С пятнадцатилетнего возраста в свободное от школы время Алик часто бывал в Приокско-террасном заповеднике, который он воспринимал как вторую родину. Здесь он впервые обдумывал план написания истории духовных поисков человечества, который впоследствии оформился как шеститомная история мировых религий. Соприкосновение с природой и миром животных всегда давало ему ни с чем не сравнимые радость и вдохновение.

Несомненный интерес представляют стихи, написанные старшеклассником Александром Менем. Сохранившиеся тетради с его стихами дают читателю возможность не только почувствовать растущий уровень поэтического мастерства автора, но и мощное поступательное движение юного поэта к главной цели его жизни — Христу. Символично, что рукописные тетради стихов юного Алика Меня заканчиваются стихотворением о Христе — так же, как лекцией о Христе и христианстве заканчивается последний цикл лекций, который прочитал протоиерей Александр Мень накануне своей мученической кончины.

Поражает всеохватность программы саморазвития, которую Александр Мень с неукоснительной последовательностью выполнял в юношеские годы, начиная с двенадцатилетнего возраста. Вот как он описывает ее:

«1947–48

Читаю: Брэма и прочую зоологию, Дарвина, Достоевского (без успеха), Конфуция (в переложении Буланже, толстовца) и массу толстовских брошюр, к которым подхожу резко полемично. Ренан „Жизнь Иисуса“, но раньше прочел критику на него арх. Варлаама Ряшенцева, впоследствии епископа-исповедника (1908, книга у меня до сих пор).