Отец Александр Мень - [182]

Отец Александр часто говорил о духовном персонализме как основе развития христианина. Одному из своих духовных детей он напомнил фразу из гоголевского «Ревизора», в которой Бобчинский просит у Хлестакова, чтобы тот, приехав в Петербург, сообщил вельможам и, если придется, государю, что вот «живет в таком-то городе Петр Иванович Бобчинский». Батюшка подчеркнул в этой связи, что, действительно, очень важно почувствовать себя личностью и как-то это выразить. Личность человека, по его глубокому убеждению, имеет абсолютную духовную ценность и является первичной творческой реальностью. Можно с уверенностью утверждать то, что эта позиция отца Александра лежала в основе его философских взглядов.

После выступления на Вайнгартенском симпозиуме отец Александр успел принять участие также в международном симпозиуме «Церкви в контексте многообразия культур. На пути в третье тысячелетие», проходившем в середине мая 1990 года в замке Тутцинг неподалеку от Мюнхена. «Я был к тому времени назначен директором Российского Библейского Общества и в этом качестве меня тоже направили в Тутцинг, — вспоминает Анатолий Руденко. — Это была статусная конференция, в которой принимали участие иерархи, митрополиты и крупные ученые, и я чувствовал себя в этом обществе очень молодым и нестатусным. Я стоял возле озера, когда меня окликнул Александр Вольфович: „Толя, Вы здесь? Как Вы?“ Я был очень этому рад, после чего все три дня, которые длилась конференция, мы провели с ним практически вместе — сидели за одним столом, были соседями по комнатам в гостинице. Мы всё время держались вместе, и он представил меня всем иерархам — там были, в частности, митрополиты Владимир (Сабодан) и Питирим»[334].

Одним из основных вопросов повестки конференции в Тутцинге был вопрос о необходимости перевода Священного Писания на русский язык. Как вспоминает Анатолий Руденко, представитель от Патриархии игумен Иннокентий (Павлов)[335] и другие ученые достаточно нерешительно высказывали свои точки зрения. Что же касается отца Александра, то он выступил с четкой позицией о необходимости такого перевода «в возможно короткие сроки». Фактически эта работа началась уже в середине 1980-х годов по благословению отца Александра, мечтавшего о русском переводе Священного Писания, понятном самому широкому кругу людей, как верующих, так и тех, кто ищет путь к Богу. К переводу Нового Завета приступила тогда Валентина Кузнецова — прихожанка новодеревенского храма, филолог-классик. Впоследствии этот труд был продолжен и завершен в рамках ее сотрудничества с Российским библейским обществом. «В этом переводе присутствует дух, ясность, живость и веселость отца Александра», — уверен Анатолий Руденко.

Тогда же отец Александр стал одним из основателей журнала «Мир Библии» — иллюстрированного периодического издания Российского библейского общества, где впервые в истории СССР начали публиковаться статьи на тему библеистики, фрагменты новых переводов Библии, а также интерпретации библейских текстов в различных культурах.

В промежутке времени между двумя симпозиумами в Германии отец Александр принял решение съездить в Брюссель, чтобы встретиться с самоотверженными сотрудниками издательства «Жизнь с Богом», в котором издавались его книги с конца 1960-х годов, и выразить им свою сердечную благодарность. «Мы все родились из брюссельской капусты», — давно шутили вновь крещаемые прихожане Новой Деревни, прошедшие курс катехизации по изданным в Брюсселе книгам отца Александра. Поездка батюшки была отчасти авантюрной, поскольку бельгийской визы у отца Александра не было. Но живущие в Германии друзья помогли ему пересечь границу на машине с немецкими номерами, и подозрений у пограничников не возникло. По воспоминаниям Юрия Рассамакина, сопровождавшего отца Александра в этой поездке, батюшка легко ориентировался в картах, выполняя функции штурмана, чем очень облегчил водителю перемещения по странам Европы.

Встреча отца Александра с Ириной Михайловной Посновой была краткой и трогательной. «Ирина Михайловна маялась болезнью, которая через несколько лет свела ее в могилу, — рассказывает Екатерина Гениева, — и сказала с грустью: „Я Вас, наверное, уже никогда не увижу“. Отец Александр ответил: „Да, и я Вас больше никогда не увижу“, — он предчувствовал, если не предвидел, свою скорую мученическую кончину».

Вскоре после возвращения из Германии отец Александр также съездил в короткий отпуск в Италию, где в то время жила его дочь[336].

Из своих заграничных поездок отец Александр вернулся совсем не отдохнувшим и снова включился в режим сверхнагрузок.

В эти годы открылись небывалые раньше возможности для путешествий, в том числе за границу, и начались паломничества в самые разные уголки страны и мира — в Польшу, Армению, Пюхтицы… «По благословению отца Александра мы ездили в Литву, к отцу Станиславу Добровольскису[337], — пишет Ольга Ерохина. — В деревянном костеле под потолком угадывались в деревянных вензелях ангелы. Отец Станислав служил по-латыни, пел григорианские гимны, время от времени поднимался наверх, чтобы аккомпанировать себе на органе, потом вновь появлялся у алтаря. Показывал старые фотографии — он в арестантском бушлате, в ушанке. Перед отъездом о. Станислав подарил нам деревянную фигурку — „Христос в темнице“. И еще он дарил „солнышки“, которые сам делал — кованые настенные подсвечники, где в средоточии лучей угадывался крест».