Отдых на свежем воздухе - [37]

– Рано ты, Карлес, уехал из Гондомара. Надо было до следующего полнолуния там пробыть. По описаниям похоже на вампира-носферату, а они могут в долгую спячку впадать.

Карлес пожал плечами:

– Так я ж все склепы проверил, всё заново освятили. Всегда же так делают – если найти не могут, то обряд очищения проводят. А носферату только на старых кладбищах и заводятся, когда кто-нибудь там какую-нибудь гадость совершит и место осквернит, сами же знаете.

– Вот, – поднял палец старый паладин. – Я бы на твоем месте все-таки понаблюдал. Вдруг кто эту нежить специально призывал. У дона Мендосы врагов хватает, не любят его ни соседние доны, ни поселяне и кабальерос за вспыльчивость и грубость. Его Нинью многие сватали, а он всем отказывал, и очень грубо. А кабальеро Жауме, которого Мендоса поймал с Ниньей на сеновале, вообще выпорол кнутом. Подумай. Может быть, мы имеем дело с хитрой местью? Может, не в экономку метили, а в самого Мендосу? Знаешь же – нежить натравить можно, а если так, то тут еще и магией крови может смердеть. Рано ты уехал, рано…

Паладин вздохнул:

– Ну вот вы всегда всё усложняете, сеньор Мануэло. Хорошо. Завтра опять поеду в Гондомар, вы только мне дорожную туда выдайте, раз я без вызова…

– Выдам, конечно же… Хм. А знаешь что, Карлес: поеду я, пожалуй, с тобой. Разомну старые косточки.

С одной стороны, паладин Карлес этому обрадовался – у сеньора Мануэло большой опыт, его помощь не будет лишней. Но с другой стороны – ему уже семьдесят семь лет, он, конечно, еще вполне бодр и здоров, но возраст-то немалый. А ну как залезут они в склеп, а его там как схватит какой-нибудь прострел или ишиас как раз когда на них, к примеру, парочка высших личей вылезет... Не то чтоб Карлес всерьез думал, будто в склепах на гондомарских кладбищах могут оказаться высшие личи, но ведь всё же может быть. Но возражать Карлес, конечно, не стал – не по чину, да и бесполезно, если уж сеньор Мануэло что решил, то так и сделает. Так что на следующий день оба паладина с раннего утра уже ехали верхом по Старой дороге на Гондомар. Хоть Старая дорога и петляла прихотливо между холмов, то подходя к берегу Сальмы, то удаляясь от него, но даже так до Гондомара было всего полдня пути. Хотя молодому паладину казалось, что это долго, и будь Карлес один, он пришпорил бы коня, проскакал бы до Ператальяды, а там свернул, и через пробитый сквозь холм туннель попал бы в долину Кастель Палао, оттуда поднялся по новой дороге на гребень тамошнего холма, а там по крутому серпантинному спуску спустился бы в Гондомарскую долину. И добрался бы за каких-то полтора, ну два часа. Но предлагать пожилому сеньору Мануэло этакий путь Карлес постеснялся. Он, конечно, знал, что секретарь Коруньясской канцелярии до сих пор весьма неплохо управляется с мечом и каждое утро оббегает тренировочный плац по три-четыре раза, но все равно такой путь для сеньора Мануэло был бы сложноват.

– А что, Карлес, ты ведь этой дорогой на Гондомар не ездишь с тех пор, как туннель в Ператальяде пробили? – спросил сеньор Мануэло, словно мысли прочитал.

Карлес смутился:

– М-м, ну да. Так ведь через туннель же быстрее. Зря, что ли, доны Гарсиласо, Палао и Фульядо магов нанимали, чтобы его пробить, а потом еще полгода там дорогу строили?

­– Не зря, конечно, – кивнул сеньор Мануэло. – Но я не об этом. Ты – странствующий паладин, твоя обязанность – не только по вызовам ездить, но и посматривать и проверять, всё ли в порядке в тех местах, к каким ты приписан. И людям заодно показывать, что ты не просто так казенное жалованье получаешь. Нельзя, чтоб уважение к паладинскому мундиру ослабевало. Так что надо по возможности разными дорогами пользоваться и в села не забывать заезжать.

И сказав так, сеньор Мануэло свернул на проселочную дорогу и направился к придорожной траттории на краю большого села. Вздохнув украдкой, Карлес двинулся за ним. Он бы задерживаться не стал, а насчет «посматривать и проверять» считал, что если что не то – так местные жители не дураки, и сами сообразят паладина вызвать. Зачем же время зря тратить?

В траттории сеньор Мануэло тепло поздоровался с хозяином и его дочкой, работавшей здесь и за подавальщицу, и за уборщицу, спросил две пинты легкого пива и к нему подсоленных земляных орешков, и пока они с Карлесом пили это пиво у стойки, расспросил насчет фейри, нежити и прочего. Хозяин охотно жаловался на какую-то Беренику, каковая по его мнению была злобной преступной ведьмой, и на шалящих на складах дуэнде, и на суккубу, которая по ночам морочит головы приличным мужчинам и лишает их мужской силы, отчего жены недовольны и так и норовят скалкой по ребрам пройтись. И еще много на что, Карлес даже слушать устал, отвлекся на пиво, орешки и подавальщицу, как раз мывшую пол в пустой траттории и развернувшуюся задом к паладину. Зад, красиво обрисованный складками подоткнутой полосатой юбки, у нее был что надо, как и ноги в чулках с мушками и панталончиках с мережкой по краю, и Карлес откровенно пялился на все это. И оторвался от этой картины только тогда, когда сеньор Мануэло пихнул его в бок. Спохватившись, паладин кинул на стойку монетку в десять сантимов, поблагодарил хозяина и вышел следом за старшим товарищем.