Отдохни, Господи, ты устал... - [12]

наблюдений, копии пометок.

Восприятие иррационально.

Пометьте на полях: тебя оценивают по худшему поступку в жизни.

Если хотите, набейте татуировку с этой мыслью, вырежьте это на бедре. Никогда не

забывайте, что все только и ждут, пока вы оступитесь. Долбаные выблядки не имеют права

на ошибку. Никто не станет трепать ваши кудри, похлопывать по спине и убеждать в том, что «все хорошо, приятель, с кем не бывает?»

Бывает со всеми. Но если ты – жалкий мудак, помечай: убийство – даже не смертный грех.

Но смирительная рубашка говорит об обратном.

А может, и ошибка не имеет права на выблядков, кто знает…

Я, умирающий три раза в день, воскресаю вновь в восемнадцатом отделении.

Подобно анамнезу

Мне всегда нравилось наблюдать за тем, как папа собирает свое здоровье. Каждое утро

начиналось с кружки крепкого кофе и зарядки. Никакой пищи на завтрак. Рак прямой кишки.

«Понимаешь, сынок, чем меньше я ем, тем меньше страдаю». В этом, наверное, была своя

логика, но случай отца – классический (см. также клинический) пример безысходности.

Умереть от боли, или погибнуть от истощения.

А потом он брал свой дневник и выходил на улицу. Помогать людям. Стричь газоны

надломленных бесконечностью старушек, жалеть детей, разбивших колени во время игры в

футбол. Он ждал чьего-то горя, чтобы хоть немного облегчить страдания бедолаг, и

записывал каждое «дай вам бог здоровья».

Старый идиот. Знаете, чем закончилась его история? Он предъявил своему богу целый

список благодарностей. И когда всевышний не ответил, отец повесился в ванной комнате, напоследок хорошенько пострадав на пол, выложенный кафелем.

Пометьте на полях: дефекация и мочеиспускание происходят за счет расслабления

сфинктеров прямой кишки и мочевого пузыря вследствие аноксии и аноксемии.

Наверное, это тот самый дух, с которым прощается бренное тело.

Пометьте еще: никакого бога не было.

Еще тогда, в детстве, для меня открылось множество простейших закономерностей, которые в дальнейшем позволяли мне умственно справляться со всем, что люди называют

«чудом» или «феноменом». Вы видите, как полицейский насилует вашу мать, оставшуюся

без мужа. Это просто супруга предпочла унынию перманентный алкоголизм и беспробудное

веселье. Никакого беззакония.

Вы видите, как дождь заливает могилу дедушки. Нет, там сверху никого не оплакивают. Это

просто атмосферные осадки, выпадающие из облаков в конкретный момент времени, идут

сами по себе. Никакого кармического механизма.

Человеку чужды сострадание и милосердие. Два красивых слова, которыми можно

бравировать при любом удобном случае.

И так, событие за событием, ты встречаешь человека, который доводит тебя до безумия.

Ничто ни ломает так, как обсессия. Поток воспоминаний о человеке, угодившим формой и

содержанием. Удачная комбинация бюста и интеллекта. Почему мы не влюбляемся в наших

родителей? Они никогда не будут теми, кто нравится нам с первого взгляда. Люди, которые

вынуждены наказывать нас собой. Их можно жалеть или уважать. Принимать, как факт, неминуемое покровительство. А вы не любите, когда вам указывают.

Пометьте на полях: проверить садистов на предмет пристрастия к инцесту.

Человек – мощнейший генератор абстинентного синдрома.

Элизабет Торндайк. Девушка, которую я убил. Задушил, пытаясь доставить ей

незабываемое удовольствие.

Пометка: сексуальная асфиксия (см. также аутоасфиксиофилия, церебральная гипоксия) -

отличный способ кончить в небытие.

Хотите знать, как это произошло? Я подложил под удавку мягкую тонкую прокладку, сделанную из поролона, чтобы не повредить идеальную накаратовую кожу. Петля обвивала

хрупкую шею так, что давление оказывалось на сонные артерии для достижения

идеального «скарфинга» - сложных оргазмических ощущений, напрямую зависящих от

пережатия тех самых артерий. Ее руки были крепко связаны веревкой и сведены около

копчика. При этом она лежала на спине, и все ее горячие отверстия находились в

свободном доступе. Я драл ее так, как никогда. В порыве невиданной страсти я усилил

давление на шею собственной рукой, и последними мощными толчками вливал в нее

океаны спермы, накопившейся во мне за долгое время одинокого существования. Я не

смотрел ей в глаза. Никогда. Тяжелый взгляд Элизабет полнился презрением, отвращением, брезгливостью к тому, кто ее порол, или просто сидел напротив в дешевой

кофейне за углом.

Не забудьте пометить: ощущая себя червем, ты замечаешь, как осознание перспективы

приходит само собой.

И еще: я не хотел ее убивать.

Мне не хотелось плакать или наказывать себя плетьми, сдаваться копам или

исповедоваться. Все, что мне нужно было – выкинуть тело и пожалеть себя, оставшегося в

той же клетке, только без компании. Утешить новой записью в дневнике, такой необычной, волнующей заметкой. Я взял ручку и все, что я ощущал, оказалось на одном листе: Ты не чувствуешь себя сверхчеловеком, когда убиваешь.

Это всего лишь остановка жизнедеятельности чужого организма.

Незапланированное расставание с идеальным наркотиком.

Меня ждет восхитительная ломка.

Я рад, что она никому не достанется. Я был последним. Самым последним.

Я затрахал ее до смерти.

Почему я действовал, как самый настоящий хладнокровный сукин сын? Я ведь думал, что