Отдел - [65]

Отстраненный от своего обычного волнения, граничащего с паникой, он продолжал видеть себя со стороны, причем как бы со стороны женщины, он видел, что руки у него сложены на столе, так, как будто он хотел скрестить их на груди, а вместо этого облокотился на столешницу и сунулся носом в листок бумаги, видел, как лампа делает его лицо бледнее и отбрасывает такие тени от его носа и надбровных дуг, что его лицо становится похожим на череп. Тому Игорю со стороны стало даже интересно, сколько Игорь получает, раз носит не строгий костюм, в котором любят шарахаться ребята из спецслужб, а обычный строительный комбинезон.

Закончив допрос, Игорь не удержался и последний раз взглянул на женщину. Его спокойствие полностью передалось ей, она с любопытством присматривалась к окружающей обстановке, к листочкам и конверту на столе, к зеркалу, за которым, она знала это, кто-то был.

— Это все, — отвлек ее Игорь, — сейчас вас освободят. Спасибо за сотрудничество.

— Пожалуйста, — сказала она ему в спину, потому что Игорь уже уходил, оставив на столе свои бумажки.

За порогом его поджидал Игорь Васильевич, Игорь покосился на его раненую ногу и увидел свежий белый бинт, просвечивавший в дырке из-под карандаша, обрамленной пятном еще не совсем высохшей крови. Игорь попытался зачем-то с силой толкнуть Игоря Васильевича плечом, но тот, видно, уже был готов к подобным фокусам Игоря, и Игорь почувствовал только, что толкнулся не об живого человека, а как будто об угол дома. При этом Игорь Васильевич не остался безответным, а взял Игоря за шиворот и толкнул дальше по коридору.

— Не смей в ту комнату заходить, — сказал Игорь Васильевич, имея в виду, скорее всего, не комнату отдыха, а комнату за зеркалом. — Сейчас посмотришь, а потом отпустит — будешь потом по ночам изнывать.

— По себе судишь? — спросил другой, спокойный Игорь, но не стал заглядывать в комнатку за зеркалом, а пошел наверх.

У выхода из «Голливуда» Игоря поджидал Фил с сигаретой и тревожными глазами.

— Привет душегубам от душегубов, — поприветствовал его Игорь, а на удивление, которым сменилась тревога в глазах Фила, сказал так: — Мне Васильич таблетку дал.

Удивление в глазах Фила никуда не делось, а сменилось еще большим удивлением.

— Половину таблетки, — уточнил Игорь.

Только тогда на лице Фила появилось понимание.

— Он хоть живой там? — спросил Фил.

Игорь подумал, оценивая состояние Игоря Васильевича.

— В принципе, да, но пару недель поприхрамывает. Скажи, чтобы Молодой костер ваш жертвенный разжигал, — сказал Игорь. — Пришла пора.

— Тебе домой нельзя, — сразу же со всей серьезностью сказал Фил, — тебя поперло.

— А я сейчас пойду и у Рината Иосифовича антидот попрошу, — придумал Игорь. — И прибавку к зарплате. Нет, сначала прибавку к зарплате, а потом антидот. Я сейчас в таком состоянии, что он мне их даст, даже если их у него нет.

Фил рассмеялся, как будто по принуждению, держась поближе к Игорю, он проводил его до самого кабинета.

— Может, еще на ключ меня закроешь? — поинтересовался Игорь.

— Тебе бы не помешало, — отвечал Фил с уверенностью. — Ты бы мне потом сам спасибо сказал.

— Да я как бы в норме, — сказал Игорь.

Оставшись один, Игорь покурил у окна, хотя и не чувствовал никакой потребности к курению. Когда тление сигареты дошло до фильтра, Игорь услышал, что началась продувка котла — запустили электродвигатели, и в самом начале пуска этот звук напоминал звук вызванного лифта, а уже потом зарос звуками движимого вентиляторами воздуха. «Стены у меня, как в хрущевке», — подумал Игорь и решил позвонить жене.

Сначала телефон жены отвечал длинными гудками и обрывами после двадцати секунд дозвона, а потом и вовсе стал абонентом, выключившим телефон или находящимся вне зоны действия сети. «Интересно», — подумал Игорь и поглядел на часы — шести еще не было. Несмотря на все свое благодушное равнодушие, Игорь почувствовал, что левая сторона его туловища, обращенная к приоткрытому окну, и шея слева, и левое ухо — очень холодны, а справа было очень жарко. Игорь подумал, что завтра голове будет трудно вертеться на простуженной шее, закрыл окно и позвонил на рабочий телефон жены, но и там никто не отвечал. Тогда Игорь снова открыл окно, закурил, хотя опять не чувствовал в этом никакой нужды, и позвонил в справочную, чтобы узнать хоть какой-то другой номер предприятия, на котором она работала. Так он несколько раз открывал и закрывал окно, сам себе напоминая кондиционер, и, наконец, дозвонился до секретаря. Девушка на том конце провода сначала говорила, что у жены совещание и ее нельзя беспокоить, что она не может зайти и попросить Ольгу Витальевну к трубке, но когда Игорь сказал, что это муж, что он ничего не будет передавать своей жене, если секретарь ее выдаст, девушка шепотом призналась, что никакого совещания нет, а жена отпросилась уйти пораньше по каким-то семейным обстоятельствам. Неизвестно, что бы произошло с Игорем, если бы он узнал о таком поступке жены на трезвую голову, может, он бы стал искать ей оправдание и подумал бы, что она ушла выбрать ему новогодний подарок. Теперешнему же Игорю, как бы более трезвому, чем он был всегда, все стало ясно, и он спросил у секретаря, с кем мутит его жена на рабочем месте. Самое глупое в этом всем было то, что жена мутила с сисадмином, и непонятно было, что она в нем нашла, в любом случае не брутальность и не мужественность, потому что сисадмину даже прежний, не принявший таблетки Игорь с легкостью мог переломить хребет в пяти местах. Игорь решил, что жене просто не хватало второго ребенка, она таким образом компенсировала это.