Отдел - [121]

— Я знаю, — сказал сосед, — точнее, знал, где она оказалась. Ее, вроде, хмырь какой-то увел через два участка отсюда. Видишь коробку кирпичную?

Игорь послушно посмотрел в указанном направлении, где за высокой елкой стояла двухэтажная постройка из серого шлакоблока без крыши, с пустыми проемами окон.

— Да, вон там, — сказал сосед. — Но, может, просто похожая была. Он в ней уснул пьяный и своей, пардон, блевотиной захлебнулся. Этот дом вообще проклятый, кстати, его уже лет двадцать достроить не могут. Бывают же такие совпадения. Вообще представь, какова вероятность того, человек пятнадцать будут покупать постройку и откидывать копыта через несколько месяцев после покупки? Сначала этот дом выкосил большую часть семьи, которая там возвела эту коробку. Потом долго не могли никому продать, приехал бандит какой-то, пышущий здоровьем, сказал, что когда отстроится, вся округа на ушах стоять будет. Бандита кто-то грохнул. Взялся его сын, молодой парнишка, — тоже скопытился.

— Жаль, теща моя уже построила себе хатку, — обычным образом пошутил Игорь и добавил: — Может, начальнику ее сплавить?

Игорь попытался представить, как Олег отдыхает, пытался представить семью Олега — и не смог. Если бы все пришельцы были такими, как Олег, — жить среди них было бы невозможно.

Игорь и сосед незаметно выпили все пиво, после чего стали пить чай. Игорь был не прочь догнаться еще, но присутствие сына, который то и дело садился рядом с ними и грелся возле мангала, Игоря смущало, точнее, не давало ему рухнуть в желанные пучины легкого скотского состояния. Пить один он так и не научился, а подходящей компании все как-то не находилось.

Постепенно стали появляться комары, запахло древесным дымом затапливаемых бань и жарящихся шашлыков, легкий ветерок иногда доносил запах борща. У акулы и касатки сели батарейки, Игорь сходил в дом за новыми. Банка из-под газировки, допитая и утопленная, лежала на дне бассейна.

— Ладно, пойду я, — сказал сосед, подгадав появление Игоря и поднимаясь именно в тот момент, когда Игорь появился на крыльце. — Мне дочка сериалов навезла. Надо будет посмотреть, а то она еще все это и пообсуждать любит. Ты не смотришь?

— У меня тут телевизор еще с отцовских времен, — ответил Игорь, — вроде бы даже еще черно-белый. Надо будет нормальный привезти, куда и флешку, и переносной диск можно вставить.

Сосед собрал мангал, вытряхнув пепел на заросшие грядки, и неторопливо поковылял к себе, сказав на прощание, что надо будет как-нибудь повторить, но уже на его территории и с женой.

— А-то как-то неловко, — признался сосед, — она же тебя тоже маленького знала, тоже поговорили бы о чем-нибудь. Она тебе дочку нашу попытается сосватать, конечно. Но отобьешься как-нибудь.

Игорь вежливо посмеялся, хотя ужас от того, что его специально будут с кем-то знакомить, пробежал по его позвоночному столбу, как холодная ртуть, — от копчика до затылка.

Оставшись с сыном, Игорь заварил еще чая, взамен выпитого, и выкликал сына, чтобы тот пил что-нибудь горячее, а то простудится. Закат был красным, все вокруг стало красным, как в комнате для проявки фотографий. Сын вылезал из бассейна пить чай и оставлял на сухих плитках мокрые обезьяньи следы своими аккуратными человеческими ножками. Если днем плитки после него сохли почти моментально, то теперь они не высыхали дольше. От Игоря, с его остывающим чаем, до бассейна образовалась мокрая дорожка.

— Ладно, давай домой уже собираться, — сказал, наконец, Игорь.

Внутри дома было уже совсем темно, Игорь включил свет, затем телевизор, достал из сумки, привезенной женой вместе с запасным бассейном, запасные вещи сына и сунул их в желтый шкаф возле остановившихся часов с маятником. Ключа от часов Игорь так и не нашел, так что им, видно, было суждено замолкнуть навсегда. Дав сыну пижаму, Игорь включил фумигатор, потому что в открытые окна лезли комары, но их было заметно меньше, чем во времена, когда Игорь сам гостил тут ребенком. Сказывалось, скорее всего, то, что сейчас траву повсеместно состригали, а раньше она так и росла вдоль заборов.

Сын молча переоделся в сухое и лег на кровать, безошибочно выбрав ту, на которой спал когда-то сам Игорь. Сын попросил включить ему что-нибудь посмотреть, а от ужина отказался. Игорь дал ему планшет с заряженными внутрь «Черепашками-ниндзя», когда же вернулся с улицы, откуда забрал сандалии, футболку и касатку с акулой, то сын уже спал, подперев коленями планшет.

Игорь аккуратно прикрыл сына простыней, а сам сел за ноутбук, косясь на новости из телевизора. В те моменты, когда двигатель холодильника начинал работать, скромный голос телевизора терялся за грохотом холодильника. Игорь совсем забыл, какой холодильник был адской машиной когда-то.

В паузах, когда холодильник не грохотал и не выл, сотрясая старые чашки в старом буфете, было слышно, как по улицам, покрытым гравием, ходят люди, как лает вдалеке одна и та же собака, с одной и той же незлой интонацией в голосе и через равные промежутки времени, как заведенная.

Постепенно становилось холоднее, листья садовых кустов зашумели, и потянуло совсем уже ледяным воздухом. Игорь закрыл окна. Несмотря на то, что в доме стало совсем не жарко, сын вылез из-под простыни, а точнее, постепенными сонными движениями спинал ее всю к ногам и, недовольно ворочаясь, снял с себя верх пижамы. Игорь отвлекся от ноутбука, подошел к сыну и пощупал его лоб, опасаясь, что сын простудился от многочасового купания. Лоб сына был прохладный. От прикосновения сын поморщился и перевернулся со спины на живот. Игорь, боясь его разбудить, тихонько отступил, выключил свет и зажег настольную лампу, хотя она и не была нужна, чтобы пялиться в экран монитора, где в котле одного из многочисленных интернет-форумов происходило словесное варение либералов и патриотов, бессмысленное, потому что большинство посетителей ни к стране, в которой жили, ни к планете, которую оккупировали, никакого отношения не имели. А между тем перепалка, переходившая иногда на личности и угрозы, почему-то забавляла Игоря до глубины души. Он представлял тысячи таких же, как он, забитых жизнью людей, что сидят по своим дачам и квартирам, с таким же грохочущим холодильником и остановившимися часами с маятником, не знающих, куда им еще податься от этого холодильника, этой дачи, этих часов, кроме как в тупую перепалку с многократно по кругу повторенными и повторяемыми аргументами. Он знал, кто они, но не понимал, зачем они тратят свое время и место на земле печатанием буковок на электрической бумаге, существующей только в виде переключателей «вкл-выкл» на магнитном диске. Он бы еще понял, если бы этим занимались люди, но такую деятельность пришельцев Игорь понять не мог, хотя и силился. Игорь бы понял, если бы пришельцы занимали только высокие посты в правительствах земли, это бы даже многое для Игоря объяснило, потому что Игорь по фильмам привык, что пришельцы стремятся к власти и легко продвигаются по карьерной лестнице или путем интриг и вживления мозговых слизней получают эту власть. Мысль о том, что по сути пришельцы — это охлос, а значит охлос простирается от самых низов да самого верха, от земли — до глубин космоса, приводила Игоря в легкий ступор и порождало в нем ощущение полной безнадежности.