— Ну, почти, — согласился Игорь, чтобы все не объяснять и чтобы сосед от него отвязался с вопросом о работе, но сосед уже и не думал ничего спрашивать, а утонул в своем каком-то педагогическом размышлении.
Покуда сосед пребывал в прострации, окутанный собственным табачным дымом, Игорь выключил воду, смотал шланг, любуясь апельсиновым цветом шланга, который как будто даже светился изнутри, и положил его к ногам соседа.
— Вы пока сидите, — сказал он соседу, — я что-нибудь приготовлю.
— Да нет, я пойду, — отвечал сосед.
— Да вы не мешаете, — с убеждающим ударением на слог «ша» сказал Игорь, потому что сосед не мешал, он хоть как-то общался с Игорем, тогда как сын Игоря молчал. — Нет, правда.
Еще сосед так походил на некоторых из тех, кого они допрашивали, что Игорь невольно хотел загладить вину перед ними всеми хотя бы тем, что задержал бы соседа на своем участке еще немного. Он понимал, что уже не имел права отказать соседу, если бы тот попросил его о какой-нибудь хозяйственной услуге или попытался бы занять денег. А то, что Игорь углублял знакомство, только усугубляло такую зависимость, которая легко могла перерасти в навязчивое ежедневное общение, в какую-нибудь пошлую фамильярность, в какие-нибудь постоянные просьбы отвезти соседа и его жену до дома — потому что «по пути», до дачи — потому что «больше некому, выручай». Но когда сосед спросил, много ли еще пива и не сходить ли за мангалом, углем и сосисками, Игорь сказал, что мангал и уголь не помешают, пива хватит, а сосиски есть и у него в холодильнике.
— Жареное вредно, — подал голос сын, глядя почему-то на соседа.
— Прямые солнечные лучи тоже вредно, — охотно отозвался сосед, — но ты же вон сидишь.
Сын насупился, как бы не соглашаясь, однако, пока сосед ходил к себе, незаметно переместился в тень возле дома.
Сосед дымил мангалом, а Игорь, глядя на поблескивающую в бассейне воду, вдруг вспомнил про катер, который хотел купить сыну, потом вспомнил, как возобладало его здравомыслие, и что он купил взамен. «К счастью, если остановится посреди бассейна, не надо будет никого вытаскивать», — подумал Игорь. Сползав в дом, он вытащил из коробок уже заправленных батарейками игрушечных касатку и акулу. Это были игрушки размером с его ладонь, Игорь выбрал их среди различных моделей водоплавающих игрушек, потому что корабликов на полках и так было навалом, а вот животных раз-два — и обчелся. Особенно понравилась Игорю игрушечная акула, она была серая и бархатистая, ее серый цвет и ее бархатистость дополняли друг друга. Касатка тоже была бархатистая, но ее бархатистость не была так заметна среди черных и белых пятен. Акула же была как кошка. В магазине продавались еще дельфин и тюлень, Игорю не понравилось в них то, что глаза их были просто обозначены черной краской, тогда как глазки касатки и акулы были как настоящие, с радужкой и зрачком. По замыслу дизайнера, акула должна была плавать по воде под углом, высунув наружу морду с оскаленными зубами. Вид у акулы с этим оскалом был бандитский, залихватский и позитивный, как у какого-нибудь менеджера по продажам.
Игорь молча вынес игрушки на улицу, пустил их в бассейн, и они стали нарезать неторопливые круги возле банки из-под газировки. Глядя на акулу, подвыпивший Игорь подумал, что акула эта — единственная вещь, которая полностью соответствовала тому, что Игорь от нее и ожидал. Она действительно плавала под углом, высунув наружу плавник и пасть, вокруг ее морды разбегалась волна в виде стрелки, а еще акула весело смотрела на Игоря из воды то одним, то другим своим пластмассовым глазом.
Сосед уже складывал сосиски на решетку. Стоило лишь появиться мясному сосисочному запаху и плавающим игрушкам, как все сразу же изменилось. До игрушек и сосисок во дворе сидели неразговорчивые, совершенно чужие люди, а после — уже какая-то громкая, смеющаяся компания. Сын пробовал воду ногой и, почему-то не в силах смотреть на эту осторожность, Игорь взял сына за горячие коричневые бока и сунул в воду, так что тот не успел даже заорать, пока не оказался в бассейне. Сын вскочил, покрытый подвижными тигриными полосами отраженного от мелких волн солнечного света, и стал плескать обеими руками в сторону Игоря. Вода зашипела на мангале, отчего сосед протестующе вскрикнул. Игорь, полностью вымокший спереди и совершенно сухой и нагретый сзади, дотянулся до сыновьего загривка и окунул сына головой в воду, потом некоторое время стоял, ожидая, когда сын прокашляется. Игорь испугался, что сын может разреветься от такого. Сын, однако же, откашлявшись, сам сунулся под воду с головой и стал плавать туда-сюда, отталкиваясь от стенок бассейна.
Сосед стал рассказывать про то, как не приживалась малина на их участке, хотя малина, вроде, как крапива, куда ее ни сунь, растет везде. Игорь вспомнил, что видел где-то на чердаке складные стулья и столик. Тень от дома продвинулась достаточно для того, чтобы поставить их рядом с мангалом, не двигая сам мангал.
— У твоего отца еще лежанка соломенная была такая, — вспомнил сосед, — удобная штука была.
— А, да, да, — тоже вспомнил Игорь, — я только не знаю, где она сейчас.
