Отчизны внемлем призыванье... - [60]

Старший сын писателя, Сергей Львович Толстой, свидетельствовал в своих мемуарах «Очерки былого»: «Этот срок он (Лев Толстой. — Н. Р.) считал достаточным для того, чтобы относиться к тому времени как к истории, и не слишком отдаленным сроком, чтобы утратилась свежесть воспоминаний о нем»[397].

О личных контактах писателя с декабристами П. Н. Свистуновым и М. И. Муравьевым-Апостолом мы уже говорили на страницах биографических очерков, посвященных этим деятелям. Но источниковедческие поиски и знакомства Толстого названными людьми не ограничились.

Толстой некогда говаривал: «Когда я пишу историческое, я люблю быть до малейших подробностей верным действительности»[398]. А для того чтобы оказаться ей верным, следовало эту действительность не только почувствовать, но в совершенстве изучить. Он достает через М. И. Семевского, П. И. Бартенева, Н. Н. Страхова, А. А. Толстую все возможные декабристские документы, едет в Петропавловскую крепость, осматривает бастионы, кронверк, казематы, расспрашивает коменданта. В Москве Толстой знакомится с дочерью Никиты Михайловича Муравьева — автора «Конституции», одного из известнейших деятелей Северного общества, тщательно изучает фамильный музей Софьи Никитичны Муравьевой-Бибиковой. В Туле писатель встречается, как мы помним, с дочерью Рылеева Анастасией Кондратьевной Рылеевой-Пущиной, слушает ее рассказы.

1 марта 1878 года жена писателя отмечает в дневнике: «Л. Н…. весь поглощен историей декабристов, читает привезенную из Москвы целую груду книг и иногда до слез тронут чтением этих записок»[399].

Через три дня Софья Андреевна Толстая обращается с письмом к сестре Т. А. Кузьминской: «Левочка последнее время очень много читал и занимался изучением эпохи царствования Николая Павловича и историей бунта 14 декабря 1825 года. Он даже ездил в Москву знакомиться с декабристами-стариками, бывшими в ссылке и возвратившимися оттуда. Он хочет писать роман из этого времени и принимается за это так же, как в старые годы за „Войну и мир“»[400].

Как нам удалось установить из находящегося в архиве Государственного Исторического музея письма М. И. Муравьева-Апостола от 6 марта 1878 года к А. П. Сазанович, Толстой познакомился с декабристами-москвичами через В. А. Казадаева. «Граф Лев Николаевич Толстой, — писал Муравьев-Апостол, — автор романов „Война и мир“ и „Анна Каренина“ — с последним своим приездом в Москву, он проживает в имении своем в Орловской губернии, навестил меня два раза. В. А. Казадаев его познакомил с Петром Николаевичем (Свистуновым. — Н. Р.)»[401].

Владимир Александрович Казадаев, согласно азбучному указателю имен русских деятелей для «Русского биографического словаря», изданному в 1887 году, оказался сыном сенатора, писателя и переводчика, 4-го класса камергером и бывшим курским гражданским губернатором. Дальнейшие поиски следов Казадаева привели к установлению факта, что он в 1840-х годах был почт-директором Восточной Сибири, принадлежал к числу заказчиков акварелей Николая Бестужева и переписывался с В. К. Кюхельбекером. Письма последнего к Казадаеву находятся в Отделе письменных источников Государственного Исторического музея.

Таким образом, этот человек познакомил Толстого с декабристами в 1878 году и, кроме того, мог сам о них, о пребывании в Сибири порассказать писателю «много интересного».

Однако и на сей раз работы Толстого закончились на стадии, далекой от завершения. Духовный кризис писателя, вопросы общественной морали, выступление против официальной церкви увели его от «Декабристов». Но лично знавший Толстого и даже помогавший ему в сборе документов М. И. Муравьев-Апостол указывал и на другие основания невозможности написать роман. И его рассуждения не были лишены глубокого смысла. В беседе с внуком декабриста Якушкина — В. Е. Якушкиным Муравьев-Апостол скептически заявил: «Для того чтобы понять наше время, понять наши стремления, необходимо вникнуть в истинное положение тогдашней России; чтобы представить в истинном свете общественное движение того времени, нужно в точности изобразить все страшные бедствия, которые тяготели тогда над русским народом; наше движение нельзя понять, нельзя объяснить вне связи с этими бедствиями, которые его и вызвали; а изобразить вполне эти бедствия графу Л. Н. Толстому будет нельзя, не позволят, если бы он даже и захотел. Я ему говорил это»[402].

Как мы уже знаем из писем Толстого к Свистунову, писатель продолжал поддерживать добрые личные отношения с деятелями 1825 года. Он помог напечатать воспоминания декабристу А. П. Беляеву, посещал Д. И. Завалишина и хотел также опубликовать мемуары последнего. Сошлемся на тот же Отдел рукописей Библиотеки имени В. И. Ленина, где частью хранится переписка Завалишина. 7 сентября 1885 года Завалишин сообщает редактору-издателю газеты «Московские ведомости» С. А. Петровскому о приезде к нему графа Льва Николаевича Толстого и о его предложении «напечатать мои Записки без всяких с моей стороны хлопот и расходов»[403].

Декабристы так и не оставили Толстого в покое, он продолжал удивляться им, думать о них, говорить. Прочитав документы о Батенькове, Лев Николаевич рассказывал в кругу близких: «Будучи посажен в тюрьму, он, Батеньков, громко расхохотался и сказал: „Вы запираете меня за мои идеи. Но ведь идеи мои не здесь, а там — разгуливают на свободе“»