Отчаянное преследование - [40]

В его тоне сквозило удивление, но я сделал вид, что не заметил этого. Не рассказывать же ему, за что его дочь рассердилась на меня.

— Так что с теми двоими мужчинами? — спросил я.

— Да-да. Не помню точно их слова, особенно после событий последних дней, но один из них сказал, что о Стоуне позаботились. Второй... кажется, главный... спросил, действительно ли Стоун мертв. Первый кивнул... Стоя там, я видел их отражения в зеркале.

— Вот как.

— Затем второй, главный, пробормотал что-то одобрительное, но при этом попросил первого позаботиться и о Шелле Скотте... и проявить большую осмотрительность. По его словам, смерть Скотта должна выглядеть как несчастный случай, или поднимется вонь. Да, так он и сказал. Вот, собственно, и все.

— Значит, вы хорошо рассмотрели этих мужчин?

— Одного из них, того, что пониже. На крупного я взглянул всего раз, но узнал бы его, увидев снова. И я запомнил его голос. Но в тот момент низенький повернулся, увидел меня в зеркале, выругался и бросился ко мне. Я... Ну, я поддерживаю себя в довольно хорошей форме и очень сильно ударил его.

Я вполне отчетливо представил себе, о чем говорил Тодхантер, поскольку уже дважды видел, как он наносит удары, которые при определенном стечении обстоятельств могли бы снискать ему известность.

— Высокий сразу же выбежал, — продолжал Тодхантер, — а низенький не потерял сознания и вытащил револьвер. Я не сделал попытки объясниться с ним. Все произошло очень быстро: я кинулся к лифту и покинул здание. Вот и все, что случилось. — Гордон помолчал. — На следующий день я, конечно, увидел газеты. Там много писали о связи Стоуна с тем, что вы сейчас расследуете... Я следил за слушаниями в Сан-Франциско. Поэтому я немедленно написал вам, сообщив, что знаю, кто убил Стоуна, и прочее.

Я слегка запутался.

— Да. Это меня весьма встревожило. На следующий день... то есть в тот день, когда сообщения об убийстве Стоуна появились в газетах?

— Верно. Я догадывался, что один из двоих мужчин узнал меня. Я человек довольно известный, особенно в среде адвокатов. Так или иначе, вскоре после того, как я отправил письмо... точнее, в тот же самый вечер... низенький явился ко мне домой, наставил на меня револьвер и заставил пойти с ним. Я мало что помню об этом, потому что был не в себе, возможно под воздействием лекарств... или обезумел... а потом очутился в больнице.

— Это все, что вы знаете о людях, которые упекли вас в «Равенсвуд»?

— Да.

— Значит, именно низенький явился к вам домой после того, как вы подслушали его разговор с напарником?

— Это был тот, кого я ударил в туалете... у него не хватало двух пальцев.

Мне следовало ожидать чего-то подобного, но все же я был несколько ошарашен. Однако теперь кое-что начало проясняться.

— У него не хватало двух пальцев на левой руке?

Тодхантер кивнул и продолжал кивать, пока я описывал Доу, убитого мной сегодня ночью.

Но все это время, с тех пор, как я впервые увидел Тодхантера, точнее, когда вынул его из петли, меня крайне беспокоила мысль об идиотских письмах в комиссию. Мне не терпелось спросить о них и разрешить свои сомнения.

— Гордон, — не выдержал я, — есть еще один важный вопрос. Сейчас, поговорив с вами, я вижу, что вы в своем уме и совершенно нормальны. То есть... Уверен, вы не сделали бы ничего, не имея на то разумных оснований. Так почему же, черт побери, вы написали эти идиотские письма?

Тодхантер нахмурился:

— Письма? О чем это вы?

— Те три идиотских письма, типа «Я вас всех уничтожу» и так далее. За такие дела не мешает упрятать в психиатрическую лечебницу.

— Не знаю, о чем вы говорите. Я написал только одно письмо.

Я уставился на него, открыв рот от изумления. А затем словно залп ракет взорвался в моей голове. Озарение! Я внезапно подумал, будто знаю ответы на все вопросы. Но потом, все еще слегка ошарашенный, немного успокоился, почти пришел в себя и понял, что нужно получить побольше информации. Возможно, тогда мне удастся найти ответ на вопрос, кто и почему убил Стоуна, кто охотится за мной. Кроме того, у меня было еще несколько дел, вполне готовых как для передачи полиции, так и для представления комиссии.

Тодхантер смотрел на Меня широко открытыми глазами.

— Три письма? Да о чем вы?

Я объяснил ему.

Помолчав, Гордон выругался:

— Какое злодейское, дьявольское... — Вдруг он улыбнулся. — Но ведь это неплохо, верно?

— Да. Пока мне не ясно как, но уже совершенно очевидно, что именно произошло.

— И конечно же это, несомненно, доказывало бы, что я сумасшедший.

— Верно. Вам не мешало бы взглянуть на эти письма. Жаль, что я не помню всего дословно, но поверьте, казалось, что это писал одержимый.

Да, Тодхантер написал в комиссию то, что я условно назвал вторым письмом. В нем говорилось, что автор знает, кто убил Джорджа Стоуна, и прочее... то, о чем он только что рассказал мне. Первое и третье наверняка были фальшивками. Единственное же письмо Тодхантера не вызывало сомнений в нормальности этого человека, если рассматривать его само по себе. Только прочитанное вместе с фальшивками, нарочито проникнутыми безумием, письмо выглядело под стать им. Теперь, уяснив многое, я все же не мог докопаться до причины.