Отчаянное преследование - [42]

— Ты замечательный парень, Шелл, и я уже забыла, что сердилась на тебя.

Бросив взгляд на Тодхантера, я подумал: возможно, он считает свою дочь взрослой, но все же его едва ли порадуют мои виды на нее. Поскольку лицо его выражало крайнее любопытство, я решил держаться на расстоянии от Тодди, по крайней мере, когда мы втроем.

Я высвободился из ее рук и, направляясь к двери, пообещал:

— Я вернусь очень быстро. Никуда не уходите.

Оба кивнули, и я ушел.

Уже возле своего «кадиллака» я услышал звук мотора и, оглянувшись, увидел новый «паккард». Фары машины не горели, внутри никого не было, но мотор работал, и этот звук насторожил меня. Вначале я не понимал, в чем дело, но затем вспомнил, что почти такой же звук предупредил меня об опасности той ночью, когда Доу отправили покончить со мной.

Вздрогнув при этой мысли, я тут же догадался, что это машина Тодди. Конечно, она очень спешила встретиться с нами. Вернее, увидеть отца. Впрочем, девушка вела себя вполне дружелюбно и со мной, особенно в последние несколько минут.

Сев в свою машину, я направился к Административному центру. Мне было несколько неуютно в «кадиллаке», номер которого знали уже все стражи порядка в семи западных штатах, но я очень спешил. Сосредоточившись, я подытожил все услышанное от Тодхантера и попытался понять, что это значит.

«Он случайно подслушал разговор Доу и... назовем его пока Смитом, — подумал я. — Те говорили об убийстве Стоуна и о том, чтобы прикончить меня, изобразив это как несчастный случай. Затем Гордон написал письмо, утверждая, что может опознать убийцу Стоуна. Я показал письмо сенатору Вайзу, тот прочел его и, взглянув на подпись, отправился в архив. Оттуда он извлек предыдущее письмо, предположительно тоже написанное Гордоном Тодхантером».

Теперь я знал, что как это, так и третье письмо, направленное Бизли, фальшивки. Их сфабриковали, чтобы подлинное письмо Тодхантера было принято за бред сумасшедшего. В таком случае никто не прислушался бы ни к одному его слову. Это означало, что его слова весьма опасны для кого-то.

Я сообразил наконец, что первое письмо не могло попасть в архив комиссии за две недели до того, как было написано подлинное.

Внезапно в моем мозгу что-то вспыхнуло, но так же мгновенно исчезло. Я попытался воспроизвести в памяти письмо Тодхантера. Кажется, он советовал изучить самих себя, чтобы найти виновных. Это оставалось для меня загадкой, и я удивился, почему до сих пор не спросил об этом Тодхантера.

Не желая строить гипотезы, я снова попытался вспомнить, какие выводы сделал, прочитав это письмо. И тут же все понял.

В туалете беседовал с Доу, скорее всего, сенатор Себастьян Вайз.

Ведь именно Вайз, прочитав письмо, полученное мною от Тодхантера, отправился в архив и извлек оттуда его первое послание. Он сказал мне, что письмо попало в архив за пару недель до этого. Это было ложью.

Справившись с шоком и еще раз проанализировав ситуацию, я понял все. Хотя Тодхантер не помнит точно, но, видимо, он все же сообщил Доу, Вайзу или другому члену его шайки, что послал мне письмо. Вайз за ночь изготовил фальшивку, еще более безумную, чем настоящее письмо, и положил в архив, чтобы предъявить мне, как только я получу послание Тодхантера.

Когда пришло письмо, и я читал его, Вайз уже находился в моем кабинете. Наверняка он ждал там доставки письма, чтобы оказаться рядом со мной, случайно «вспомнить» странное имя Тодхантера и извлечь фальшивку из архива.

Представив себе, как Тодхантер слушает в туалете разговор Доу и Себастьяна Вайза, а не каких-то случайных людей, я отчетливо понял план операции.

Если бы хоть один человек увидел письмо Тодхантера, он догадался бы, что его убили не случайно, и это послужило бы доказательством его обвинений. Вайз не мог так рисковать. Тодхантер заметил его в туалете. Не важно при этом, знал ли он, кто такой Вайз. Представ перед комиссией, Тодхантер опознал бы его как второго соучастника, замешанного в убийстве Стоуна.

Поскольку Вайз не мог убить Тодхантера, ему пришлось дискредитировать его так, чтобы ни одно слово этого человека не принималось всерьез. Только сейчас я оценил хитроумие и дальновидность Вайза. Не ограничившись двумя фальшивками, которые можно было воспринять лишь как фантазии душевнобольного, Вайз решил превратить Тодхантера в сумасшедшего. А после этого для Гордона оставался только один путь — в «Равенсвуд», где он легко мог покончить с собой.

Я остановил машину у Административного центра и поднялся по ступенькам, зная, что ночной сторож позволит мне войти даже сейчас, около четырех часов утра. У меня были ключи от моего кабинета и от архива, потому что временами я работал допоздна. Мне удалось разобраться почти во всем случившемся, но кое-что я до сих пор не мог объяснить. Поэтому хотел снова взглянуть на все три письма Тодхантера.

За двадцать минут я перерыл все папки, но не нашел ни одного из трех писем. Еще бы! Зачем Вайзу оставлять их в архиве? Если бы Тодхантера вынули из петли на несколько минут позже, а меня прикончили бы выстрелом из револьвера или подстроив автокатастрофу, у Вайза не осталось бы никаких проблем.