Отчаянная - [52]

При этих словах ее шифоновое платье задрожало от горловины до подола.

— Кто сказал вам, что она разбилась насмерть? — спросила я от окна.

Насколько я помнила, я не говорила миссис Мэдкрофт о том, что услышала от Фанни. И меня интересовало, какими источниками информации пользуется наш медиум перед своими сеансами.

Миссис Мэдкрофт внезапно остановилась посреди гостиной.

— Что? — переспросила она. — А Салли Причард. По этой причине она привела Фанни на наши лондонские сеансы. Причем совсем неожиданно. А что ты предполагаешь в связи с этим?

Лицо миссис Мэдкрофт стало удрученным.

— Ничего особенного, — сказала я. — Но Фанни сама рассказала мне эту историю сегодня днем, и я не знала, что вы тоже знаете ее.

— А что еще она тебе рассказала? — вдруг оживилась миссис Мэдкрофт.

Оба посмотрели на меня с неожиданным интересом, а я чувствовала себя принужденной дать ответ, к которому я не была готова. И, в конце концов, мы с Фанни вели частный разговор, и ей, наверное, не захотелось бы, чтобы ее чувства обсуждались нами вот так открыто.

— Почти все утро мы просматривали ваши альбомы с вырезками, — чистосердечно призналась я. — Я не думала, что подробности о смерти ее матери могут быть упомянуты. Но мы заговорили о моей матери, и Фанни разоткровенничалась.

Миссис Мэдкрофт нахмурилась, затем бросила многозначительный взгляд в сторону мистера Квомби.

— Будь осторожна, дорогая Хилари, — предупредила она. — Мистер Ллевелин и так уже думает, будто ты ищешь для меня информацию. Не хотелось бы давать ему лишний повод для упреков. Ты уже убедилась в его умении раздувать из мухи слона.

— Но это же чушь! — возмутилась я. — Ни мне, ни вам совершенно не нужна никакая информация о матери Фанни.

— Да, это так, — согласилась миссис Мэдкрофт. — К сожалению, дамы в моем положении часто вынуждены терпеть вынужденные нападки. Медиум, разумеется, должен быть готов к этому. Но лучше приберечь свои силы для более полезных дел, нежели опровержение клеветнических предположений и слухов.

Она повернулась к мистеру Квомби и, как мне показалось, почти тут же забыла и меня, и тему нашего разговора. Все ее внимание было сосредоточено на мистере Ллевелине.

— Как вы думаете, мог этот ужасный человек подготовить какой-нибудь трюк для того, чтобы позабавиться ; самому и выставить меня дурочкой? — с тревогой в голосе спросила она.

Мистер Квомби внимательно посмотрел на свои холеные ногти на правой руке, каким-то особенным движением расправил усики и после этого взглянул в глаза миссис Мэдкрофт.

— При желании, милая леди, ему это не составляет большого труда, — рассудительно произнес он. — Но я уверен, что он не унизится до трюка. Если же ему вздумается всех нас подурачить, то мы сумеем разоблачить его публично.

Раздался стук в дверь и в гостиную, мягко ступая, вошла Чайтра. Она внесла тяжелый поднос, уставленный всем необходимым для чая. Сари голубым облаком окутывало ее стройное тело, темные глаза служанки весело блестели. Ее безмятежность и доброжелательность резко контрастировали с царившей вокруг подозрительностью и раздражительностью.

— Я думала, что вам нужно успокоить нервы и запастись силами, — сказала служанка, ставя поднос на ближайший стол.

— Вероятно, ты все слышала, о чем мы говорили? — спросила миссис Мэдкрофт раздраженным голосом.

— Для того, чтобы знать, о чем вы говорите, совсем не обязательно слушать, стоя под дверью, — ответила Чайтра. — Слуги внизу тоже говорят, и мне не нужно делать вида, что я ничего не слышу. Если вас что-нибудь интересует, то спрашивайте, я отвечу.

Пока Чайтра говорила, миссис Мэдкрофт внимательно смотрела на нее, затем устало махнула рукой.

— Ты знаешь, как я не люблю неожиданные изменения, — пробурчала миссис Мэдкрофт. — А тебе доставляет удовольствие видеть меня в печали. Дорогая моя, я погибла. Это будет ночь моей катастрофы. Да, ничто иное, как катастрофа!

Ноги миссис Мэдкрофт подогнулись, и она бессильно опустилась на диван. Я забеспокоилась, подумала о том, что, может быть, надо приготовить нюхательную соль.

Но служанка и мистер Квомби не выказали ни малейшего признака волнения.

— Это всего лишь сценический страх, — философски произнес мистер Квомби. — Я знал одну актрису, которая страдала подобным образом перед каждым выходом на сцену. Не берусь судить, доставляло ей это удовольствие или страдание, но окружающим это доставляло определенные хлопоты.

Он поймал сердитый взгляд миссис Мэдкрофт и, не мигнув глазом и не запнувшись ни на секунду, продолжал: «Да, это была одна пожилая женщина, которая провела на сцене театра шестьдесят лет из семидесяти. О, это было много лет назад. Конечно, я не вспомнил бы ее, если бы не отдельные сходные обстоятельства».

— Я не актриса! — резко сказала миссис Мэдкрофт. — "Я медиум. Это совершенно разные профессии.

— Да, дорогая леди, — нисколько не растерялся мистер Квомби. — У вашей профессии более благородное название.

Миссис Мэдкрофт посмотрела своему другу в глаза. Вначале ее взгляд был наполнен гневом, но постепенно пламя гнева уменьшалось и уменьшалось, пока совсем не угасло. И тогда в ее взгляде со всей очевидностью проступила беспомощность, которую можно встретить лишь во взгляде малолетнего ребенка.