От звезды к звезде. Брижит Бардо, Катрин Денев, Джейн Фонда… - [56]

– Я предпочитаю сама мыть посуду, чем жить в операционной, – сказала Катрин.

Когда я познакомился с Катрин, у нее были два тайных желания: быть матерью и стать актрисой. Достигнув того и другого, она расцвела. Катрин была создана для того, чтобы властвовать. Насчет жизни у нее были совершенно определенные взгляды, которым должны были подчиняться люди и события. Она была убеждена, что всегда права и способна принести счастье другим при условии, что ей будут беспрекословно подчиняться. А так как при этом была умна, не лишена чувствительности и юмора, можно было легко подпасть под ее обаяние, не успев заметить, что под угрозой отлучения нужно неизменно говорить «да». Слабой и уязвимой эта девушка с железным характером могла показаться лишь в редкие минуты растерянности.

Едва она начинала демонстрировать свой властный характер, как я прятался в шкафу. Я не поддаюсь дрессировке, и это порождало между нами резкие стычки.

Не знаю, была ли Катрин всегда права или не права. Каждая сторона смотрит на вещи чисто субъективно. У меня нет прописных истин на этот счет. Но было очевидно, что она переменилась. Точнее, пробудилась та сторона ее личности, которая до сих пребывала в спячке.

Однажды, когда мы ехали с нею в Межев, спор по поводу оценки достоинств одной актрисы внезапно перерос в ссору. Открыв дверцу, она хотела выскочить на ходу. Я еле удержал ее, схватив за платье.

Четыре часа она дулась на меня. Когда мы доехали до первых заснеженных полей, она попросила остановиться, сказав, что хочет размять ноги.

Через десять минут ее не было на месте. Я отправился на поиски, идя по ее следам, и нашел продрогшую, в слезах у сосны.

– Чего ты от меня хочешь? – спросила она, лязгая зубами.

Я взял ее на руки и отнес к машине. Ноги ее заледенели, и я отогревал их своим теплом под рубашкой.

– Их ампутируют, и ты разлюбишь меня, когда я встану на протезы, – сказала она.

Я засмеялся, и мы поцеловались. Дело в том, что мы действительно любили друг друга.

Будучи ребенком, я часто развлекался, читая журнальную рубрику «Правда превосходит вымысел». Я вполне мог бы выступить в ней со следующим рассказом.

Я был один в доме, когда зазвонил телефон.

– Пипфюгль, это твоя Ненетта.

Она снова приехала в Париж и хотела немедленно увидеться со мной. У меня была уже назначена важная встреча, и я предложил ей встретиться завтра.

– Что-то ты не спешишь меня увидеть, – сказала она.

– Напротив! Только днем я не могу отменить свидание.

– А вечером?

– Я и Поль Жегофф ужинаем у Сержа. А ты где?

– В отеле «Принц Уэльский».

– Я позвоню тебе утром.

Она спросила про Натали, которая чувствовала себя отлично, и повесила трубку. Серж Маркан жил в районе Марэ. Я опоздал к ужину.

Серж почему-то нервничал, а Поль, напротив, находился в отличном расположении духа.

– Они уже час в спальне, – сказал он.

– Кто?

– Аннет и Катрин. Они решают твое будущее.

Я вошел в спальню. Меня мучило угрызение совести, что я не объяснил бывшей жене, что возврата к прошлому нет.

Первой заговорила Аннет.

– Ты сейчас же скажешь, которую из нас ты любишь сильнее.

«Кто-то из нас явно спятил», – подумал я. И, не найдя ничего лучшего, покинул их.

– Ну, что? – спросил Поль, которого подобные ситуации всегда радовали. – Тебя застукали на месте преступления?

Спустя несколько минут появились Аннет и Катрин. Я схватил Катрин за руку, и мы вышли из дома.

После этой встречи Аннет заявила, что намерена жить в Париже и возьмет к себе на некоторое время Натали.

Я снял две квартиры на одной площадке в доме, находившемся в двух шагах от меня. В одной из них я поселил маму, мадемуазель Милле и Натали, в другой – Аннет.

Я подумал – и получил в дальнейшем подтверждение, что подобная ситуация продлится недолго.

Катрин не забывала о своей карьере. Встречалась с продюсерами и режиссерами. Сестра познакомила ее с Жаком Деми, с которым она очень подружилась.

В апреле мне предстояла экспедиция в Лапландию для натурных съемок фильма «Замок в Швеции» по пьесе Франсуазы Саган. Будучи на седьмом месяце беременности, Катрин осталась в Париже.

«Звезды» нашего фильма Моника Витти (жена Микеланджело Антониони) и Жан-Луи Трентиньян вместе с группой провели три недели севернее Полярного круга. Ночи были короткие, не более полутора часов, а воздух такой разреженный, что мы практически не спали. Я уже работал с Трентиньяном после «эпохи Бардо», и мы с ним отлично ладили. Он был превосходным игроком в покер. Однажды ночью, когда он в очередной раз отобрал у меня все фишки, я спросил его:

– Неужели ты заберешь еще и мои наличные?

Он лишь ухмыльнулся.

После натуры в Швеции я заканчивал картину на студии «Бийанкур», когда мне 18 июня передали записку: «Катрин Денев в Американском госпитале в Нейи». Я тотчас позвонил туда.

– Это произойдет завтра, – сказали мне.

Но спустя три часа получил новую записку:

– У вас сын, господин Вадим. Ребенок и мать чувствуют себя хорошо.

Я оставил Жан-Мишеля закончить съемку и помчался в клинику.

Катрин была бледная, но так и сияла. Ее еще влажные волосы прилипли ко лбу. В руках она держала Кристиана, которому был час жизни.

У меня уже была дочь, и я радовался, что родился мальчик. И теперь взволнованно смотрел на него. Катрин сказала: