От звезды к звезде. Брижит Бардо, Катрин Денев, Джейн Фонда… - [47]
Несколько свободных комнат были предоставлены актерам. Группа устроилась в креслах салона. Я же реквизировал для себя и Катрин бильярдную. Мы как раз играли на раздевание, когда в комнату вошла Брижит.
– Вижу, тут не скучают, – сказала она и предложила отметить конец света. Мы совершили налет на бар, забрали несколько бутылок красного вина и водки и обильно спрыснули конец света. Поэтому на другой день земля еще уходила у нас из-под ног.
Перед тем как отправиться спать, поглядев на Катрин, Брижит прошептала мне на ухо:
– Она посильнее тебя. Не приходи ко мне плакать в жилетку, когда будет плохо.
К счастью, во время бури среди нас не было фотографов. Многие «звезды» постоянно жалуются на ту нервозность, которую приносит в их личную жизнь постоянное вмешательство прессы. Эти стенания часто звучат лицемерно. Ибо едва только на них перестают обращать внимание, как он делают все, чтобы обрести это внимание снова. Брижит постоянно страдала от этого. Подчас у нее вырывались слова отчаяния. Вот несколько строк из ее интервью:
«Я больше никуда не хожу – ни в ресторан, ни в театр, ни в кино… Думаете, от всего этого нельзя сойти с ума? Подчас по вечерам, думая об этом, я начинаю стонать и плакать. Мне так надоела эта жизнь и людская жестокость!.. Вам это не понять. Прочитав одну статью о себе, я три дня просидела в одиночестве совершенно убитая. Такую несправедливость трудно вынести. Вот если бы я того заслуживала, тогда бы иное дело. Но обо мне судят, ничего не зная!»
По правде говоря, иные журналисты вели себя куда циничнее, чем политики, то есть как люди, лишенные чувства милосердия. Но в таком случае откуда тот мазохизм, с которым актеры набрасываются на все, что о них пишут? Вот уже тридцать лет, как я не читаю статей о себе и делаю исключение тогда, когда друзья считают, что они написаны объективно и интересно. Да и то не всегда! Тем самым стараюсь избавить себя от бесполезных и напрасных приступов ярости.
Брижит не следовала этому вполне логичному средству самозащиты. «Я больше не могу, не могу! – повторяла она. – Я хочу, чтобы обо мне забыли. Только тогда я смогу начать жить».
Справедливости ради должен сказать, что боялась она не столько журналистов, сколько толпы. «Когда я появляюсь на приемах, говорят: „Когда она перестанет демонстрировать свои миллионы?“ А если видят без грима и черт знает как одетую, хотя мне нравится одеваться, как хочу, то поднимается вопль: „И это ББ? Наша звезда? Боже, какая уродина!“»
Подчас она испытывала на себе физическую агрессию. Брижит рассказывала, как при посещении подруги в больнице в лифте на нее набросилась медсестра, расцарапала ей лицо, крича: «Шлюха!»
В Виллар-де-Лан мы с ней попали однажды в настоящую переделку, иллюстрирующую, в какой степени, казалось бы, безобидные люди способны на насилие в отношении актеров, чьи фото они постоянно видят в газетах.
Брижит позвала меня пройтись. Чтобы ускользнуть от десятка парней и девушек, поджидавших ее в холле гостиницы, мы воспользовались служебным входом.
В километре от отеля они нас догнали. Взвинченная, Брижит отказалась отвечать на вопросы и давать автографы. А так как они продолжали настаивать, она воскликнула:
– Я хочу покоя! Разве я требую чего-то лишнего?
Тогда они стали откровенно агрессивны. Один из парней схватил ее за куртку. Мне пришлось без всяких церемоний оттолкнуть его. Остальные стали бросать ей в лицо снежки. Брижит заплакала и побежала. Они бросились за ней.
На краю дороги мы увидели будку дорожного смотрителя. Висячий замок не был заперт. Мы поспешили в ней спрятаться. При этом я сумел припереть дверь изнутри. После нескольких шуточек и оскорблений внезапно установилась подозрительная тишина. Думая, что они ушли, я решил открыть дверь. Не тут-то было: они ее заперли на висячий замок. И тут в хижину повалил дым. Они нашли хворост и подожгли его. Пламя быстро охватило строение. Мы с трудом дышали, нам было очень жарко. Я услышал девичий вопль: «Да откройте же им дверь!» – и чей-то ответ: «У нас нет ключа». Защелкнув замок, они не подумали, что не сумеют его открыть.
С помощью найденного лома я не без труда открыл дверь. Кашляя, со слезящимися глазами и пересохшим горлом мы выскочили на чистый воздух.
Через несколько минут будка превратилась в пылающий костер. Молодые люди поспешили скрыться, слишком поздно осознав всю серьезность своего поступка.
После поездки в Виллар-де-Лан Катрин не вернулась в отчий дом. Она поселилась на улице Энгр.
Квартира на десятом этаже роскошного дома была просторная и солнечная. С большим балконом, на котором Аннет посадила цветы, и с видом на Булонский лес и Париж. Обстановка была современная и без излишеств, но комфортабельная: толстый ковер, глубокие диваны, длинный дубовый стол, за которым мы ели. Никакой столовой. Я всегда ненавидел столовые. Три спальни: наша, Натали и мадемуазель Милле.
Катрин быстро освоилась с ролью хозяйки дома. К нам приходили многие друзья, часто без предупреждений, но она оказалась столь же гостеприимной хозяйкой, сколь и веселым и общительным человеком. Уверенная в себе, свободная и живая, очень забавная, она сумела сделать так, что вечера в нашем доме никогда не были скучными. Однако в присутствии незнакомых людей Катрин замыкалась, занимая оборонительную позицию.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.