От звезды к звезде. Брижит Бардо, Катрин Денев, Джейн Фонда… - [49]

Эта история отнюдь не расположила к нам мадам Филипп де Голль, которая также жаловалась, что не может спать из-за плача маленькой Натали. То был тяжелый период в жизни моей дочери. Ей снились кошмары, и она с криком просыпалась. Чтобы ее успокоить, мы с Катрин и мадемуазель Милле ночами просиживали у ее изголовья.

Консьерж предупредил нас, что как хотим, но после девяти часов мы должны сделать так, чтобы ребенок не плакал. Катрин отправилась к невестке Президента и очень вежливо попросила ее написать письмо, в котором Натали разрешалось перед сном выпивать красного вина, ибо другие лекарства педиатров не давали никакого эффекта. С тех пор мы больше ничего не слышали о нашей высокопоставленной соседке. (Через две недели без всяких пилюль и красного вина кошмары у Натали прекратились.)

В августе 1962 года я участвовал на своей «феррари» в чемпионате Франции по авторалли. У меня были сильные противники: Шлессер (погибший во время гонок несколько лет спустя), Жан Гише (чемпион Франции) и Клод Барийо.

Я выиграл состязание.

Мы с Катрин возвращались домой с кубком победителя на заднем сиденье, когда пришлось притормозить из-за колонны официальных машин, мчавшихся со скоростью 160 километров в час. Во Франции запрещено обгонять военные машины, но я ничего не слышал о запрете в отношении машин министров, президентов или королей.

Не внемля возмущенным воплям мотоциклетного эскорта, я нарушил порядок, выехав со скоростью 200 километров в час на левую сторону шоссе. Катрин неизменно поддерживала меня в таких ситуациях. «Феррари» была с открытым верхом, и я видел машины, которые нас обгоняли, и направленные на меня дула револьверов и автоматов. В одной из машин я узрел знакомый профиль.

– Черт побери, – сказал я Катрин. – Это же генерал де Голль.

Однако выбора у меня не было. Пришлось продолжать гонку. И через сто метров мы оказались на совершенно пустынном шоссе.

Я не знал, что близ Петит-Кламар генерал де Голль только что чудом избежал покушения. По нему стреляли, а рядом с его машиной разорвалась бомба, убив несколько полицейских из свиты. Тогда было решено направить машины по другому пути и вернуться в Париж по национальному шоссе № 5.

На другой день один из охранников на улице Энгр поведал, что я едва не попался ему на мушку, так как он находился в машине Президента, когда я ее обгонял.

– Хорошо, что я вас узнал, приятель. Иначе ребята бы вас изрешетили. – Он очень смеялся. Я пригласил его к нам после дежурства выпить по стаканчику. И он рассказал другие подробности. Когда моя «феррари» обогнала их, Президент спросил:

– Кто эта молодая дама?

– Актриса Катрин Денев, мой генерал.

– Если она будет так спешить, то быстро станет «звездой», – заметил Шарль де Голль.

Рауль Леви безумно влюбился в известную актрису. Эта замечательная женщина, родившаяся в один день со мной, увлекшись им на какое-то время, решила положить конец их связи. Рауль нахватался снотворного, слегка вскрыл вены, пустил газ, вытащил револьвер и обзвонил друзей. От верной смерти его спас Филипп Грумбах (тогда главный редактор «Экспресса»). В очень плохом состоянии Рауля доставили в одну из клиник в окрестностях Парижа, где лечили от депрессии. Он попросил меня приехать к нему.

Его поместили в палату на последнем этаже. Стены были обиты войлоком, а окна зарешечены. Тут и здоровый мог сойти с ума.

– Ты должен меня вытащить скорее, – сказал он, уверенный, что попал сюда надолго.

Мы разработали план бегства. Его палата запиралась снаружи на засов. То есть можно было обойтись без кражи ключа. Проблема заключалась в том, как выйти из клиники, не вызвав тревоги у дежурного санитара.

Я купил два белых халата, связку петард и вернулся в клинику к десяти вечера. При входе дремал стажер. Я поджег петарду и бросил ее через приоткрытую дверь. При взрыве стажер убежал за подмогой.

Воспользовавшись этим, я поднялся на четвертый этаж, открыл дверь в палату Рауля, обрядил его в халат, сам надел другой и потащил его к лестнице. Кругом был такой бедлам, что мы беспрепятственно вышли из клиники.

Я отвез Рауля на улицу Энгр. Была весна. Натали с мадемуазель Милле отправились в Ла-Бурбуль, курортное местечко, где она окончательно излечилась от кашля. Катрин не выказала никакого удивления по поводу вторжения Рауля в нашу жизнь. Мы отдали ему свою постель, а сами устроились в комнате няньки. Постель была узкая, и мы по много раз ночью сваливались на пол. А в промежутках спали, нежно обнявшись.

Врач прописал лечение сном, но Рауль не позволял делать ему уколы. Его жизнелюбие и энергия завораживали. Доктор утроил дозу. Никакого впечатления. Рауль просыпался каждые три часа. Находясь в коматозном состоянии, он то курил сигары, то топал на кухню и, вернувшись в салон, слушал музыку. Меньше чем через неделю в квартире все было поломано. Больших разрушений не принесла бы орда гуннов. Перефразируя короля Франции об Аттиле, Катрин говорила:

– Ковровую дорожку, по которой проходит Рауль, надо выбрасывать на помойку.

Перед тем как уснуть, Рауль делал странные признания. Он говорил о ревности, предательстве. Придя в себя через десять дней, он поцеловал меня, сказал, что я его брат, единственный друг, что он никогда не забудет того, что я для него сделал. И покинул нас.