От Земли к Андромеде - [17]

За завтраком Николай спросил ее:

— Ты сегодня немного замкнута и грустна, я чем-то обидел тебя?

Вероника вздрогнула от его слов, ей хотелось прижаться и закричать во весь голос — я люблю тебя, люблю…

— Мысли перебираю — мяса надо купить овощей, фруктов, картошки, в магазин одежды заехать.

— А-а… ну-ну…

3

Лопата появился у Ковалева внезапно. Мокрый от промозглого осеннего дождя, нахохлившийся и весь какой-то взбудораженный. Скинул плащ, пошел в зал, но Вероника остановила его:

— Ботинки сними и одень тапочки, нечего грязь в комнату тащить.

Он хмыкнул недовольно, но ботинки снял и тапочки одел, разглядывая ее с ног до головы, не стесняясь. Вероника очень похорошела у Николая, словно расцвела, а ножки в ситцевом платьице до середины бедра выглядели заманчивее, чем в коротком красном и шерстяном наряде, как он привык видеть ее раньше. Низенький, но коренастый Лопата никогда не был близок с ней, хотя имел такую возможность ранее, она выглядела для него слишком высокой.

Он проглотил слюнку похоти и прошел в зал, плюхнулся в кресло.

— Ты погуляй девочка, нам с Марсианином поговорить надо, — произнес он безапелляционно.

Вероника никак не отреагировала на его слова, взяв тряпку и вытирая пыль со стола.

— Посмотри, пожалуйста, телевизор в спальне, — попросил Николай.

— Да, Коленька, — ответила она и ушла.

Лопата хмыкнул, покачал головой и сосредоточился.

— Надо сейф вынести с алюминиевого завода, Степаныч просил. Мы пытались, но там человек шесть надо, а ты один троих заменишь.

— Зачем ему сейф? — удивился Ковалев, — не железо же ему нужно.

— Не железо — там замок сложный, быстро не откроешь.

— Что в сейфе — деньги?

— Деньги Степаныча не интересуют, но отказываться от них тоже грех. Там учредительные документы должны быть.

— Степаныч хочет завод себе взять?

— Естественно.

Ковалев задумался, встал, походил по комнате.

— Передай Степанычу, что делать ничего не надо, сейф тоже трогать не надо, я через три дня к нему заскочу.

— Как это не надо? — возмутился Лопата, — Степаныч сказал, значит надо.

— Лопата, — усмехнулся Ковалев, — твое дело передать — Степаныч мужик умный, поймет и возражать не станет. Так все дословно и передай. Еще есть вопросы?

— Не, нету, так прямо и сказать?

— Можешь криво сказать, — усмехнулся Ковалев.

Лопата хмыкнул…

— А телка у тебя ничего… жопка круглая и ножки длинные.

Ковалев взял его за грудки одно рукой, приподнял на полметра от пола, промолвил со злостью:

— Это не телка, а моя женщина… еще раз хавальник свой в подобном тоне откроешь — я тебе язык вырву и в собственный зад вставлю. Пошел отсюда.

Он отбросил Лопату, тот пролетел пару метров, стукнулся о дверь. Так и выскочил на площадку в тапочках. Николай крикнул вслед:

— Вернись, тапочки отдай и ботинки свои забери.

Лопата доложил в подробностях встречу с Марсианином:

— Чуть не удавил меня, когда я эту проститутку телкой назвал…

— Телки, Лопата, у бычков бывают. Если запал на нее Марсианин, то не стоило женщину так называть. Говоришь, что три дня делать ничего не надо — ничего и не будем. Марсианин не заяц, трепаться не станет, я его понимаю.

— А я не понимаю.

— Лопата, тебе и понимать ничего не надо. Если бы ты все понимал, то моей бы империей руководил, а я у тебя в бригадирах ходил. Все, ждем Марсианина и ничего не предпринимаем — окончательно подвел итог Степаныч.

Ковалев посидел в задумчивости полчаса. Вероника уже немного изучила его и не лезла с разговорами. Внезапно он встал.

— Поеду, вернусь… через три-четыре часа.

— Ты к Степанычу? — обеспокоенно спросила Вероника.

— Нет, — ответил кратко Николай и ушел.

Его Мерседес припарковался у деревянного барака с коммунальными квартирами. Он вошел внутрь, открыл одну из дверей. Спертый прокуренный воздух с перегаром шибанул в нос. На диване, если так можно назвать предмет, ранее точно бывшим диваном, а сейчас разваливающейся рухлядью, спал мужчина лет пятидесяти. Ковалев потряс его за плечо. Пахнувший дурно, давно не мывшийся и заросший бородой мужчина, открыл глаза.

— Че надо?

— Ты Саватеев Иван Прокопьевич?

— И че?

— Вставай, поговорить надо.

— Че мне с тобой говорить, ты кто?

— Счастье твое нежданное. У тебя документы на ОАО «Комплект», за них ты получаешь двадцать тысяч ежемесячно, я у тебя их куплю.

Мужчина показал фигу, потом вдруг спросил:

— Сто тыщ дашь?

— Дам, — ответил Ковалев.

Мужик снова задумался.

— Не-е, за сто не отдам, — он начал подсчитывать, бормоча вслух, — двадцать в месяц, в год…

Он силился умножить, но у него это получалось плохо.

— В год двести сорок тысяч, — подсказал Ковалев.

— Во, двести сорок, — мотнул головой Саватеев, — тебе за триста отдам и бутылку водки в придачу — без бутылки разговор не получится.

— Договорились, завтра я привезу триста тысяч и бутылку, но ты до завтра не пьешь, иначе ничего не получишь. Поедем к нотариусу, все законно оформим и гуляй на здоровье. Но запомни — до моего приезда больше не пить, вымыться и побриться.

Саватеев вряд ли бы сдержал данное слово, но друзья-алкаши не пришли, денег не было и пить, соответственно, нечего.

Ковалев приехал с утра, Саватеев уже сидел в ожидании, спросил сразу же:

— Бутылку привез?