От земель к великим княжениям. «Примыслы» русских князей второй половины XIII – XV в. - [16]

, можно допускать, что он получил вместе с женитьбой княжение в Суздале, ранее, возможно, принадлежавшее первому мужу Василисы. Во-вторых, разъясняется именование Александра Ивановича Нижегородского «братом» в приписке к его грамоте, сделанной в середине 40-х гг. внуком Василия Кирдяпы Федором Юрьевичем («се аз, князь Федор Юрьевичь, [в] зрев в сию грамоту и в своего брата, государя нашего Александра Ивановича»)[251]. Александру Ивановичу Борисову внуку Федор приходился троюродным племянником и по отношению к нему должен был бы употребить термин «дядя», а не «брат», а вот Александр Иванович Кирдяпин внук для Федора был двоюродным братом, и в отношении него данное словоупотребление являлось правомерным. Грамоты Александра Ивановича Нижегородского и грамоты Александра Ивановича Борисова внука выданы на различные территории – у первого на нижегородские, у второго – на суздальские. Общим между ними является лишь то, что пожалования делались Суздальскому Спасо-Евфимьеву монастырю, что, разумеется, не может быть аргументом в пользу тождества этих князей[252].

Таким образом, следует полагать, что в начале 1419 г. Василий I передал нижегородское княжение Александру Ивановичу, внуку Василия Кирдяпы Дмитриевича, ставшему его зятем (входил ли в подвластную Александру Ивановичу территорию Городец, остается неясным за отсутствием данных), а после его смерти, не позднее начала 1423 г., вернул Нижний в состав своих владений. Очень скоро, однако, ситуация вновь изменилась.

Известна дошедшая в списках XVII в. жалованная грамота Даниила Борисовича Нижегородскому Благовещенскому монастырю, выданная на земли в Посурье «маиа в 8 того лета, коли князь великыи Данило Борисович вышол на свою отчину от Махметя царя в другий ряд»[253]. Махметом на Руси называли хана Улуг-Мухаммеда, правившего с 1420 по 1438 г., затем изгнанного соперниками и ставшего в 1440-е гг. основателем Казанского ханства. Л. В. Черепнин относил эту грамоту к концу 20-х – началу 30-х гг. XV в.[254]. И. Б. Греков предложил датировать ее 1424 г.: он связал упоминание о вокняжении Даниила Борисовича с неопределенностью, высказанной Василием I в отношении обладания Нижним Новгородом в одной из его духовных грамот (датировка которой неясна): «А оже ми дасть Богъ Новъгородъ Нижний, и язъ и Новымъ городомъ Нижнимъ благословляю сына своего, князя Василья»[255]. Проблема, казалось бы, была снята с обнаружением составленного в 1628 г. перечня грамот, выданных Благовещенскому монастырю; указанная грамота Даниила Борисовича датировалась там 6950 (т. е. 1442) годом[256]. В это время Улуг-Мухаммед был в состоянии войны с Василием II, позже, в 1444–1445 гг., сам находился в Нижнем Новгороде[257], и вполне естественно, что он мог выдать ярлык на нижегородское княжение враждебному Москве князю. Такой датировке вроде бы хорошо соответствует факт выдачи в 1444 г. вдовой Даниила грамоты (на село в Суздальском княжестве) «по приказу своего господина князя Данила Борисовича»[258] – легко допустить, что именно между 1442 и 1444 гг. престарелый (как минимум на восьмом десятке, судя по времени начала политической деятельности его младшего брата Ивана – 1383 год) князь скончался. Мнение о 1442 г. как дате второго вокняжения Даниила Борисовича в Нижнем Новгороде утвердилось в историографии[259]. Но недавно были сделаны две находки, вынуждающие от него отказаться.

Во-первых, было обнаружено описание пергаменного сборника, составленного «в лето 6932 месяца января 20… при благоверном князе Даниле Борисовичи, при освященном митрополите Фотии Киевском всея Руси Иосифу архимандриту Печорскому»[260]. Речь идет о Нижегородском Печерском монастыре, следовательно, надо полагать, что в январе 1424 или 1425 г. (в зависимости от того, каким хронологическим стилем пользовался автор записи – сентябрьским или мартовским) Даниил Борисович являлся нижегородским князем. Обративший внимание на эту запись Д. И. Иванов связал ее с текстом упомянутой духовной грамоты Василия I. Он предположил, что жалованная грамота, датируемая (по перечню XVII в.) 1442 г., говорит о вторичной («в другий ряд») выдаче Улуг-Мухаммедом Даниилу ярлыка на Нижний Новгород, а первый такого рода факт имел место в 1424 г., когда Василий I был озабочен проблемой наследования его малолетним сыном Василием великого княжения (в обход брата Юрия Дмитриевича) и стремился получить поддержку от своего тестя Витовта и хана Улуг-Мухаммеда, который тогда в борьбе за власть пользовался помощью великого князя литовского и как раз в начале 1424 г. восстановил свои позиции в Орде. Эта ситуация и отразилась в духовной Василия I, которую следует отнести, таким образом, к 1424 г.[261].

Вывод Д. И. Иванова о получении Даниилом Борисовичем ярлыка на нижегородское княжение в 1424 г. представляется справедливым. Но практически одновременно с его наблюдениями был опубликован вновь обнаруженный текст молитвы, прочитанной над гробом Даниила Борисовича[262]. Причем молитва зачитывалась от лица митрополита Фотия, умершего 2 июля 1431 г.[263]. Таким образом, в 1442 г. Даниила уже давно не было в живых, и в перечне 1628 г. следует предполагать хронологическую ошибку. Опубликовавший молитву Фотия Б. М. Пудалов предположительно датировал княжение Даниила Борисовича в Нижнем Новгороде 1426–1429 гг.