От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. - [277]
Жуков тем не менее вынес весьма мягкий вердикт по поводу проводимой Сталиным линии. Возлагая на него вину, он все же считал: «Нет ничего проще, чем, когда уже известны все последствия, возвращаться к началу событий и давать различного рода оценки. И нет ничего сложнее, чем разобраться во всей совокупности вопросов, во всем противоборстве сил, противопоставлении множества мнений, сведений и фактов непосредственно в данный исторический момент»[1902]. Над Сталиным «тяготела опасность войны с фашистской Германией, и все его помыслы и действия были пронизаны одним желанием – избежать войны или оттянуть сроки ее начала и уверенностью в том, что это ему удастся… В этих сложных условиях стремление избежать войны превратилось у И. В. Сталина в убежденность, что ему удастся ликвидировать опасность войны мирным путем. Надеясь на свою „мудрость“, он перемудрил себя и не разобрался в коварной тактике и планах Гитлера»[1903].
Таким образом, задолго до июня 1941 года советская разведка информировала руководство страны о подготовке Германии к войне с СССР, называла примерные сроки нападения и даты начала войны. Свой профессиональный и патриотический долг разведка выполнила. Поступавшие весной и летом 1941 года разведывательные данные позволяли правильно оценить военно-стратегическую обстановку и недвусмысленные военные приготовления Германии.
Советской разведке не удалось добыть документов германского Верховного командования о намерениях Германии на Востоке. Разведка имела источники в окружении военно-политического руководства Германии, но не имела доступа к документам германского командования. Поэтому получаемая информация во многом строилась на слухах и отражала колебания в германском руководстве по вопросу об отношениях с СССР[1904]. Все это также затрудняло советскому руководству возможность дать правильную оценку обстановки.
Информация о военных приготовлениях вероятного противника, докладываемая руководству страны в разобщенном виде, не создавала убедительной целостной картины происходящих событий, не отвечала своевременно на главный вопрос: с какой целью эти приготовления осуществляются, принято ли правящими кругами Германии политическое решение о нападении, когда следует ожидать агрессии, каковы будут стратегические и тактические цели ведения противником военных действий[1905].
Источники разведывательной информации политическим-руководством СССР брались под сомнение. Стремление избежать или отсрочить войну в связи с неготовностью армии привело Сталина к особому отношению к той информации, которая вскрывала подготовку Германии к агрессии против СССР. И все же основной поток разведывательных данных говорил об интенсивной подготовке Германии к войне против СССР.
Советская разведка добыла максимально возможный объем информации. Но в условиях целенаправленной дезинформации и высокоэффективных мер по сохранению секретности, проводимых немецкими спецслужбами, эта информация оказалась слишком противоречивой[1906]. Слабость аналитического аппарата спецслужб в Москве не позволила отфильтровать немецкую дезинформацию, что в итоге дезориентировало советское руководство, не позволив ему вовремя предугадать истинную направленность приготовлений Германии.
Стратегическое развертывание Вооруженных сил
Вопрос о стратегическом развертывании Вооруженных сил СССР перед войной – один из важнейших в плане подготовки к отражению агрессии нацистской Германии. Он тесно связан с целым комплексом проблем, и прежде всего с оценкой обоснованности внешнеполитических и военно-стратегических решений политического руководства и высшего командования страны. До сих пор многие историки и исследователи пытаются решить проблему, насколько предпринимаемые действия советских лидеров соответствовали реальной обстановке и не в них ли заключается одна из основных причин трагедии начального периода войны.
В наши дни окончательно решен вопрос «внезапности» нападения Германии на СССР в тех конкретных исторических условиях. Высшее политическое и военное руководство СССР к войне готовилось, ее ждали. Вместе с тем по-новому встают вопросы, касающиеся степени готовности нашей страны и Красной армии к войне, правильности конкретных шагов советского руководства в формировании этой готовности и его ответственности за тяжелые поражения первых месяцев войны.
С лета 1940 года советские лидеры располагали сведениями о прямой подготовке Германии к войне против СССР. С начала 1941 года появились данные о формировании вероятным противником трех армейских групп, имеющих целью нанесение удара в направлении на Ленинград, Москву, Киев, и о переброске до 66 дивизий к советской границе. К 20 апреля группировка войск вермахта, согласно поступавшей разведывательной информации, увеличилась до 90 дивизий. Разведка также докладывала о силах и средствах союзников Германии, сосредоточившихся вдоль западной границы СССР[1907].
В этих условиях советское командование спланировало и осуществляло комплекс мероприятий по подготовке Вооруженных сил к отражению усиливавшейся с каждым днем угрозы вторжения вероятного противника. С января по июнь 1941 года стратегическое развертывание Красной армии проходило в три этапа.
