От триумфа к катастрофе. Военно-политическое поражение Франции 1940 г. и его истоки - [27]

Вся ее логика со времен Локарно предполагала принятие германских требований. Французы всегда исходили из того, что разоружению должно предшествовать обеспечение безопасности, но этот тезис во многом повисал в воздухе и не отвечал на главный вопрос, который ставили немцы: почему Германия, подписав Локарнские соглашения, войдя в Лигу Наций, став равноправным членом международного сообщества, должна терпеть ограничение своего суверенного права на самооборону? К этой позиции с пониманием относилась Великобритания, которая оказывала на Францию серьезное давление. Равенство в вооружениях с Германией могло быть достигнуто за счет сокращения французского военного потенциала. К разоружению Париж подталкивали внутриполитические соображения. Помимо популярности этого лозунга в обществе сказывалось и влияние экономического кризиса. На содержание вооруженных сил, несмотря на все сокращения, уходила значительная часть бюджета – 13,5 млрд. франков в 1931 г.[226] Снижение этих затрат позволило бы сбалансировать государственные финансы.

Однако разоружиться означало для Франции отказаться от военного превосходства над Германией – последней гарантии безопасности страны. В Париже имели точную информацию о том, что в Веймарской республике идет скрытое военное строительство. В преддверии Женевской конференции председатель правительства и глава МИД А. Тардьё получал десятки докладов от Второго бюро Генерального штаба (военная разведка), в которых сообщалось о полувоенной организации германской полиции и пограничной стражи, многочисленных парамилитарных формированиях, готовивших резервистов для вооруженных сил, тесном сотрудничестве Рейхсвера и Красной Армии. Агент под кодовым обозначением «L», личность которого до сих пор не раскрыта, принадлежал к числу высокопоставленных германских чиновников и отправлял в Париж сотни донесений с совершенно секретной информацией[227]. Военный потенциал Германии часто завышался, та картина, которую давали специальные службы, могла не соответствовать реальному положению дел, но сам факт того, что французы опасались изменения баланса в вооружениях в пользу Берлина, не вызывает сомнений [228].

Переговоры в Женеве шли непросто. Представители Франции пытались найти решение, которое примирило бы две во многом противоположные, позиции. Тардьё считал, что выходом могло бы стать создание международной армии, оснащенной тяжелым вооружением. Этот проект воспроизводил то предложение, которое еще в ходе Парижской мирной конференции 1919 г. озвучивал Клемансо. Франция соглашалась передать под контроль Лиги «бомбардировочную авиацию, тяжелую артиллерию калибром более 203 мм, танки и подводные лодки, чей тоннаж превышал бы установленный уровень»[229]. Преемник Тардьё Эррио совместно с военным министром Ж. Поль-Бонкуром разработали так называемый конструктивный план. Он предполагал увязку процессов разоружения и усовершенствования механизмов коллективной безопасности. После обеспечения автоматического оказания помощи жертве агрессии в рамках Лиги Наций армии могли быть сокращены до минимального уровня, при этом в распоряжении Лиги оставались силы, оснащенные тяжелым вооружением. Хранение оружия и контроль над его производством передавались под международный контроль[230].

Все французские планы сталкивались с твердой позицией Германии, которая чувствовала силу своей переговорной позиции и поддержку Великобритании. В декабре 1932 г. под коллективным нажимом германской и британской делегаций Эррио согласился с предоставлением Веймарской республике права на равенство в вооружениях. «Немцы победили на всех фронтах, – подытоживает французский историк Ж.-Б. Дюрозель, – Франция проиграла. “Равенство в вооружениях” стало тем рычагом, который спустя пять лет позволил германской армии обойти французскую; оно привело Францию к катастрофе»[231]. Все механизмы сдерживания германского реваншизма, созданные в предыдущее десятилетие, выходили из строя, и попытки вдохнуть в них вторую жизнь оканчивались ничем. Ставки, сделанные Парижем в 1925 г., оказались биты. Главным фактором, способным поддержать безопасность страны, оставалась французская армия. Однако она также переживала сложные времена.

В 1930–1931 гг. на высших военных постах во Франции произошли важные кадровые изменения. Один за другим в отставку вышли люди, создавшие армию мирного времени, – Дебене и Петэн. М. Вейган в 1930 г. сменил первого на посту начальника Генштаба сухопутных сил, а через год оказался преемником второго в качестве заместителя председателя Высшего военного совета и занимал этот пост до 1935 г. Гамелен стал заместителем Вейгана в Генштабе, а в 1931 г. сам возглавил этот орган. Таким образом, в первой половине 1930-х гг. именно эти два генерала осуществляли высшее руководство французской армией. Они были на одно поколение младше маршалов 1914–1918 гг. (Вейган родился в 1867 г., Гамелен – в 1872 г.), однако успели отличиться в годы войны и имели богатый послужной список.

Вейган являл собой один из редких примеров в истории французской армии, когда офицер достигал высот армейской иерархии, не имея никакого опыта командования полевыми частями. Бравый кавалерист, в августе 1914 г. «он слез с коня, чтобы сесть в присланный за ним штабной автомобиль»