От Русской земли к земле Киевской. Становление государственности в Среднем Поднепровье в IX–XII вв. - [5]

.

Собственно говоря, основные положения отечественного антинорманизма были сформулированы еще до войны в одной из работ того же Б.А. Рыбакова: «Начало в IX в. грабительских набегов норманнов… только что вступивших в ту стадию развития, которую приднепровские славяне уже изживали, никакой эпохи не составило и не могло составить. Варяги не могли создать никакой новой культуры, не могли повлиять на способ производства, на социальные отношения: горсточка искателей приключений попала в старую, устойчивую приднепровскую культурную среду и очень быстро совершенно растворилась в ней»[42].

Опровергнуть норманнскую теорию, по мнению Рыбакова, возможно через выявление следов государственности у восточных славян задолго до появления скандинавов в Восточной Европе. Поэтому Б.А. Рыбаков сформулировал положение о том, что в «антах VI–VII вв. мы имеем прямых предков тех восточнославянских племен, из которых спустя несколько столетий сложилось Киевское государство»[43].

Указанное положение на долгое время стало основой для отечественного, советского антинорманизма, пережившего бурную пору своего расцвета во второй половине 1940-х — начале 1950-х гг. Развивая идеи, высказанные в 1939 г., Б.А. Рыбаков утверждал в 1947 г., что наблюдается «противоречие между маленькой территорией полян и их важным историческим значением»[44]. Исследователь отождествил территорию, занимаемую полянами, с территорией Русской земли, включавшей Киев, Чернигов и Переяславль, утверждая, что понятие «Русь» пришло на смену названию «поляне»[45].

Так было впервые употреблено определение «полянский племенной союз». Его история, по словам Б.А. Рыбакова, начиналась с первых веков н. э., начало полянской истории ученый возводит к эпохе полей погребальных урн[46].

В итоге к X в., согласно Рыбакову, древнерусская государственность переживает пору своего расцвета: «Поляне, бывшие ранее ядром антского племенного союза, теперь стали ядром всех восточнославянских племен, стали той Русью, которая объединила многочисленные племена Русской равнины»[47]. Идея о союзе славянских племен, возглавляемом полянами, была, если так можно выразиться, «поднята на щит» официальной наукой в ходе борьбы с «буржуазным норманнизмом». Ареал обитания полян получил статус «исконно славянского ядра» древнерусской государственности — в противовес «норманнистским» тезисам о значительном скандинавском влиянии. Ведь если доказывается, что государственность у восточных славян существовала задолго до появления скандинавов, то основные постулаты сторонников норманнской теории сразу оказывались лишенными всяких оснований.

Благодаря такому подходу идея автохтонности восточнославянской культуры и государственности стала одной из главных в исторических работах конца 1940-х — начала 1950-х гг. Особенно активно продолжал развивать ее Б.А. Рыбаков. В статье, посвященной проблемам древнерусской народности, исследователь заявил, что «область пальчатых фибул и других вещей V–VII вв., выделенных А.А. Спицыным, настолько полно совпадает с летописной Приднепровской Русью, что спицынские «древности антов» следует переименовать в «древности русов», признавая, что русы — часть антов»[48]. Район этого объединения, по мнению ученого, охватывал пересечение бассейнов Днепра и Северского Донца. В этом районе возникает «русский племенной союз», в состав которого, кроме антов-русов, входят поляне и северяне[49].

Обоснованию тождества антов и русов Б.А. Рыбаков посвятил еще одну, весьма обширную статью, итогом которой стало утверждение, что «…происхождение Руси — вопрос совершенно не связанный с норманнами-варягами, а уходящий вглубь веков от первого появления варягов»[50]. Термин «поляне» был окончательно провозглашен синонимом «Русской земли», которая в XII–XIII вв. отражала архетипические представления летописцев о единой территории сначала русского, а затем Полянского союзов племен, предшествующих Древнерусскому государству[51]. И вплоть до 1980-х гг. указанный подход в отечественной исторической науке был господствующим.

§ 2. «Русская земля» или Полянский союз племен: pro et contra

На первый взгляд это может показаться странным, но в своих построениях Б.А. Рыбаков вернулся к тем позициям, которые были характерны для летописцев XI — начала XII в. Судьба племенного союза полян была для составителя Начального свода одним из ключевых моментов древнерусской истории.

Именно полян летописец поместил в Среднем Поднепровье, сделав их фактически созидателями восточнославянской государственности. Картина восточнославянского мира не случайно открывается полянами — «и ти Словѣне пришедше и сѣдоша по Днѣпру и нарекошася Поляне»[52]. Полянская территория превращается в своеобразную точку отсчета древнерусской истории, в эпицентр восточнославянской ойкумены. Из этой точки повествователь устремляет свой взгляд вовне, к ней он постоянно возвращается.

Подобные установки первых историописателей Руси обусловили повышенный интерес к истории полян. Еще в конце XIX в. Н.П. Барсов определил область, расселения славян на Правобережье Днепра, отделив их от северян на Левобережье