От прощания до встречи - [19]

— Тебе не страшно? — спросил Девина старшина Медведев.

— Как-то все равно. Апатия.

— Мне тоже все равно, но это как раз и страшно.

— Давай лучше помолчим, Медведь. Не обижайся.

— Кака-ая обида…

Прикрывать отход батальона пришлось все-таки их взводу. Решение принял не комбат, а они сами. Майор предложил сформировать прикрытие из добровольцев. На вопрос мичмана Лободы о добровольцах ответил старшина Медведев.

— На мое разумение, — сказал он, — лучшего добровольца, чем наш взвод, в батальоне не найти. А может, и во всей бригаде.

— На мое тоже, — поддержал его мичман.

Согласились все. Не раздумывая, не обсуждая — слишком тяжек был приказ об отходе.

Взвод оставался на месте целые сутки. Те сутки, которые требовались батальону для более или менее благополучного возвращения в город. Рано утром мичман Лобода и старшина Медведев выбрали подходящие позиции для четырех минометов. Пригодились и два пулемета. Когда вражеское оружие было изготовлено к бою, мичман облегченно вздохнул.

— Теперь пусть идут, — сказал он. — Встречу им обеспечим достойную.

Но немцы не шли. Видимо, не знали и не догадывались об отходе батальона. В середине дня из-за кустарника в полуверсте от позиций появились три серые фигуры, по ним тотчас же пальнули из минометов. Фашисты скрылись и больше их не видели.

Готовясь к отходу, мичман разбил взвод на вахты: одна вахта несет дежурство, другая — бодрствует и отдыхает, третья — спит. К ночи успели отдохнуть все. Перед отходом выпустили по вражеским позициям остатки мин и вывели из строя все немецкое оружие.

За ночь прошли полпути. Кое-где — то слева, то справа — слышалась иногда стрельба, но она лишь подстегивала балтийцев. Несколько хлопцев обрели синяки и ссадины от паденья, у остальных все было в порядке.

С восходом солнца пришлось идти осмотрительнее, и движение замедлилось. Вечером на подходе к городу нежданно-негаданно столкнулись с немецкими автоматчиками. Фашистов было немного, не больше десятка, но они укрылись за садовой изгородью и первыми открыли огонь… Три балтийца рухнули навзничь, не поняв даже, откуда стреляют.

— Ложись! — скомандовал мичман.

Залегли, осмотрелись. Раньше всех суть дела схватил старшина Медведев.

— Обходить! — крикнул он мичману. — С двух сторон.

Приказав Девину наблюдать и в случае надобности прикрыть оптическим огоньком, старшина отполз немного назад и по меже за картофельной ботвой ринулся вправо. За изгородью, в правом углу сада виднелось из-за деревьев кирпичное строение с двускатной крышей, к нему старшина и устремился. Мичман послал ему вдогонку четырех бойцов, а сам во главе другой группы пополз влево. Кто-то из немцев заметил мичмана и дал две короткие очереди. Девин ждал третью, чтоб выстрелить наверняка, и она последовала, эта третья и последняя очередь излишне зоркого фашистского автоматчика.

Немцев смяли и уничтожили всех до единого.

Взвод возвратился в город с потерями: двое было ранено, шестеро убито.

До гавани мичман приказал добираться небольшими группами, соблюдая предельную осторожность. Девин и старшина Медведев шли вдвоем. Долго шли молча, думая свои думы. То тут, то там рвались снаряды. В старом городе взметнулось пламя и высветило красный флаг на Длинном Германе. Прошли мимо городской ратуши, свернули на узкую улицу, перегороженную бревнами с колючей проволокой. Три дня назад баррикад еще не было, а сейчас… Как из-под земли выросли два бойца, проверили документы.

— Я смотрю во все глаза, а за дорогой не слежу, — тихо сказал старшина. — Полагаюсь на тебя.

— Да, да, — ответил Девин. — Теперь уж недалеко. — Он вдруг остановился и взял старшину за руку. — Слушай, Медведь, мне надо на минутку зайти в один дом. На одну минуту. Это совсем рядом. Девушка там живет. Ютта. Золото, а не девушка. Понимаешь? Красивая, добрая. Год назад познакомились, письма друг другу писали. На одну минуту. Когда теперь увидимся?

— Пойдем, — спокойно сказал старшина. — Или ты хочешь один?

— Нет, нет, вдвоем лучше.

Они подошли к дому, и Девин оробел.

— Здесь? — спросил старшина.

— Здесь, на втором этаже.

— Ты дома-то у нее бывал?

— Нет, не бывал, но знаю.

— Пойдем, побываешь.

— Боюсь.

— Что боишься-то? Не съедят же.

Из подъезда вышла девушка, увидела их, испуганно отшатнулась. И не мудрено: в сумеречном безмолвии перед ней стояли два рослых флотских парня — один с винтовкой, другой с автоматом. Вглядевшись в них попристальнее, девушка вскинула руки.

— Андре-ей? — спросила она оторопевшим голосом.

— Да, да, я Андрей, — поспешно ответил Девин, — Где Ютта?

Девушка опустила руки, шагнула назад.

— Ютта здесь… дома… Идемте.

Они вошли за ней в подъезд, перед лестницей девушка остановилась.

— Я должна сказать… Ютту вы сейчас увидите… Она ранена… Шла по улице, кто-то выстрелил…

— Ну идемте же! — заторопил ее Девин.

— Сейчас пойдем… Скажу всю правду: она уже… не живая.

— Как это не живая?

— Отец пошел к похоронщику.

Девин слушал ее и никак не мог взять в толк… Юная Ютта и вдруг… Здесь же город — не фронт. И немцев пока нет. А вдруг эта девушка шутит? Вроде Петухова или Медведева? Не-ет, не должна. Так не шутят.

— Когда это случилось?