От Мюнхена до Токийского залива: Взгляд с Запада на трагические страницы истории второй мировой войны - [159]

6. Кроме того, мы в неофициальном порядке обсуждали вопрос о будущем разделе Германии. Д. Дж. хочет, чтобы Польша, Чехословакия и Венгрия образовали сферу независимых, антинацистких, прорусских государств, из которых первые два могли бы объединиться. В противоположность своей прежней точке зрения, он был бы рад видеть Вену столицей федерации южногерманских государств, включая Австрию, Баварию, Вюртемберг и Баден. Как вам известно, идея превращения Вены в столицу обширной дунайской федерации всегда привлекала меня, хотя я предпочел бы включить сюда Венгрию, против чего Д. Дж. категорически возражает.

7. Что касается Пруссии, то Д. Дж. хотел бы отделить Рур и Саар, “вывести их из строя” и, вероятно, передать под международный контроль, а также создать обособленное государство Кильского канала. Я не возражаю против такого рода мыслей. Однако вы можете быть уверены в том, что мы не приняли никаких окончательных решений и отложили их до встречи нашей тройки.

8. Я пришел в восторг, узнав от Д. Дж., что вы предложили встречу нашей тройки в конце ноября в одном из черноморских портов. Я считаю это великолепной идеей и надеюсь, что вы поставите меня в известность об этом в свое время. Я приеду в любое место, куда пожелаете вы двое.

9. Кроме того, Д. Дж. официально поднял вопрос о конвенции, разработанной в 1936 году в Монтрё, желая изменить ее так, чтобы обеспечить свободный проход русских военных кораблей [через черноморские проливы. — Ред.]. Мы не возражали против этого в принципе. Пересмотр явно необходим, поскольку одним из подписавших эту конвенцию государств является Япония, а Инёню[133] упустил предоставившуюся ему в декабре прошлого года возможность. Мы договорились о том, что русские должны разработать детальные предложения. Он сказал, что они будут умеренными.

10. Что касается признания нынешней французской администрации временным правительством Франции, то я проконсультируюсь с кабинетом по возвращении домой. Соединенное Королевство решительно высказывается за немедленное признание. Де Голль не является более безраздельным хозяином, его удается держать в узде в большей степени, чем когда бы то ни было. Я по-прежнему считаю, что, когда Эйзенхауэр объявит о передаче под управление Франции обширной внутренней зоны страны, больше уже нельзя будет откладывать это ограниченное признание. Несомненно, за де Голлем стоит большинство французского народа, и французскому правительству нужна поддержка в борьбе против потенциальной анархии в обширных районах. Я буду снова телеграфировать вам из Лондона. Сейчас я пролетаю над благословенной памяти Аламейном. Шлю наилучшие пожелания». <…>

Ялтинская конференция

Президент США был полностью убежден в необходимости новой встречи «трех», переговоры о которой шли уже в течение некоторого времени. «Если Сталин не может встретиться с нами в Средиземном море, — сообщил мне [в телеграмме] президент в конце декабря, — я готов приехать в Крым и встретиться в Ялте, которая кажется мне самым подходящим местом на Черном море, поскольку там наилучшие помещения на побережье и самая надежная летная погода. Моя группа будет такой же, как группа, сопровождавшая меня в Тегеран, — примерно тридцать пять человек. Я все еще надеюсь, что военное положение позволит маршалу Сталину встретить нас на полпути».

Я ответил президенту Рузвельту 29 декабря 1944 года:

«Посылаю вам доклад морского министерства о Ялте. Если будет решено выбрать это место, было бы хорошо иметь несколько эсминцев, на которых мы могли бы жить в случае необходимости. Нам не трудно будет вылететь с большой авиационной базы метеорологического центра в Казерте. Я лично делал посадку на “Йорке” в Симферополе. Однако я полагаю, что Сталин приготовит нам хорошие условия на побережье. Постараемся, чтобы наша группа была как можно меньшей. Думаю, что мы должны рассчитывать на конец января. Я хочу привезти с собой Антони Идена и Лезерса[134]».

29 января я вылетел с аэродрома Нортхолт на «скаймастере», предоставленном мне генералом Арнольдом. Моя дочь Сара, официальные члены делегации вместе с моими личными секретарями Мартином и Роуэном, а также капитан третьего ранга Томпсон отправились со мной. Мой остальной личный штат и некоторые министерские чиновники летели на двух других самолетах. На Мальту мы прилетели перед самым рассветом 30 января, и там я узнал, что один из этих самолетов разбился близ Пантеллерии. Только трое из экипажа и два пассажира остались в живых. Таковы превратности судьбы.

2 февраля утром группа президента США прибыла на американском корабле «Куинси» в гавань Валлетты. День был теплым, и под безоблачным небом я наблюдал всю картину с палубы «Ориона». Когда американский крейсер медленно шел мимо нас вдоль набережной к своей якорной стоянке, я увидел фигуру президента, сидевшего на мостике, и мы помахали друг другу. Шедший в сопровождении эскорта «спитфайров», под гром салютов и музыку корабельных духовых оркестров, игравших на пристани «Звездное знамя», американский крейсер представлял собой замечательное зрелище. Я почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы пойти на ленч на крейсер «Куинси», а в 6 часов вечера в каюте президента состоялась наша первая официальная встреча.