От любви не убежать - [8]

— Может быть, не стоит спать? — спросил он мягко.

— Боитесь, что я больше не проснусь?

— Что-то вроде этого. Пойду, принесу еще льда.

При свете мужчина казался моложе, чем при первой встрече. Сейчас ему можно было бы дать лет двадцать пять — двадцать шесть. Темные взъерошенные волосы незнакомца как-то по-детски падали на мощную, крепкую шею. Особенно впечатляли глаза гостя: они были очень усталые, и человек выглядел страшно утомленным. Ребенок и в то же время немало повидавший на своем веку мужчина — сочетание потрясающее.

И твоя задача забыть об этом впечатлении как можно скорее, строго сказала себе Кит и, выпрямившись, села. Незнакомец подхватил намокшее полотенце и с удивлением посмотрел на нее.

— Спасибо, я действительно неплохо себя чувствую. Только голова немножко побаливает. Я сейчас попробую встать, но, если зашатает, тут же сяду обратно.

Он отступил чуть назад, чтобы, в случае чего, сразу прийти па помощь. Кит взглянула на молодого человека, и ее поразило, с какой тревогой он смотрел на нее. Она медленно поднялась. Легкое головокружение быстро прошло, и Кит улыбнулась.

Глубоко вздохнув, незнакомец отвел взгляд.

— Отнесу назад, — торопливо пояснил он, хватая полотенце.

— Поскольку теперь я уже уверена, что не грохнусь затылком об пол, самое время покончить с обедом, — небрежным тоном сообщила Кит, и гость как-то странно взглянул на нее.

— Что вы сказали?

— Я говорю, что меня заждался пирог с мясом. Лежит в холодильнике и ждет, пока его сунут в духовку

У него был настолько ошарашенный вид, что она невольно улыбнулась.

— Вы не любите пирог с мясом?

— Нет, почему же. Я…

Он тряхнул головой, словно стряхивая с себя оцепенение.

— Раз так, то для разнообразия можете перекусить внутри дома.

И Кит прошла на кухню. Она сунула противень в духовку, включила ее и подозвала Гуса. Через пять минут наевшийся до отвала пес устроился на своем обычном месте, если не приветствуя, то, по крайней мере, терпеливо перенося в своей вотчине чужака.

Ждать пришлось недолго. Когда божественные ароматы распространились по всему дому, гость предложил свою помощь, но, расставив тарелки и разложив серебряные ножи и вилки на большом дубовом столе, снова замолчал.

Разрезая пирог, Кит заметила его голодный взгляд и увидела, что мужчина смутился.

— Хорошо, что пирог получился большой, — бросила она, занятая другим вопросом. Домашний вор, который краснеет? Что-то здесь не так. — Воду? Кофе? Пиво? Или что покрепче? — спросила она.

Вопрос девушки вернул его к действительности, оторвав от рассматривания вилки, на которой он сосредоточился так, будто это был коллекционный экспонат.

— Я?.. Все…

— А?..

— Все, что дадите… У вас есть «кока»?

— Найдется, — небрежно ответила она.

Застенчивый взломщик, отвергающий пиво и напитки покрепче ради содовой? С каждой минутой Кит все больше верила своей интуиции: этого человека ей нечего бояться.

То, как он набросился на еду, лучше всяких слов говорило о его рационе в последние дни. Незнакомец и сам почувствовал, как дико он выглядит со стороны, и с усилием заставил себя есть медленно.

— Не надо церемоний, — сказала Кит. — Могу себе представить, чем вы перебивались все это время.

— По большей части… — начал, было, молодой человек, но фраза осталась незаконченной, так как он не мог справиться с собой и буквально истреблял еду. Покончив с солидным куском пирога, гость пригубил «коку» с таким выражением, будто смаковал изысканнейший сорт шампанского. Под конец он посмотрел на часы, встроенные в духовку, — они показывали половину десятого, — отставил в сторону пустой стакан и, взглянув на нее через весь стол, спросил:

— Почему?

Кит поняла, о чем он хотел спросить ее, но, не найдя нужного ответа, переспросила:

— Что?

— Почему? — повторил гость, и по его живым голубым глазам она поняла, что уйти от ответа не удастся.

— Я… я не вполне понимаю…

— Вы же чертовски рисковали, помогая мне!

Кит невольно вздрогнула, вспоминая время, которое она потратила, ища ответа на этот вопрос.

— Поверьте, я понимаю…

— Почему? — в третий раз спросил он.

— Может быть, я просто не способна, как другие, впадать в бешенство из-за пропавшей банки бобов.

Незнакомец помрачнел, встал из-за стола и, подойдя к окну, пристально вгляделся в смутно белеющий за стеклом пейзаж. Затем надтреснутым голосом безмерно уставшего человека он сообщил.

— Я не хотел вообще… Я знал, что они расстроятся, но надеялся… — Он судорожно вздохнул. — Конечно, вломился к ним в дом, украл у них…

— …Самую малость еды, — закончила Кит, когда он осекся.

— Кража все равно остается кражей.

Не хватало, чтобы ее взломщик оказался ко всему прочему еще и с обостренным чувством совести, подумала Кит.

— Вы говорите, как они, — с иронией проговорила она. — Эти люди готовы взяться за оружие, будто вы их лишили не пары никому не нужных банок с бобами, а всего их фамильного наследства.

— Вы говорили им про то, что помогаете мне?

Почувствовав, как он сжался, Кит поспешно ответила:

— Нет. Они и без того держат меня за полоумную, зачем же окончательно ронять себя в их глазах.

— Откуда такое мнение?

— Они полагают, что я такая же мягкая, как мой отец. Он всегда говорил, что в людях есть масса недостатков, которые могут проявиться во всем — в бизнесе, в краже лошадей, в краже, — она бросила взгляд в его сторону, — бобов, и со стороны это выглядит как вызов обществу.