От Копакабаны до Амазонки - [79]
Светящийся нимб над дорогой, затем гирлянда электрических лампочек, и вот показываются три низких домика в американском стиле, залитые светом: Акапулько. Несколько шикарных американских авто и стайка машин поскромнее. При входе нас останавливает внушительный детина со скрипучим голосом и расплющенным носом: я без галстука. Заводим переговоры. Прибегает директор или его помощник в белом смокинге, он извиняется, но сегодня вечером здесь празднуют или отмечают не помню уж что, в зале именитые гости, сам начальник полиции, так что… без галстука сегодня никак невозможно. Но в игорный зал, пожалуйста, сколько угодно. Вокруг рулетки — холодная страсть и чудовищное напряжение, как и вокруг зеленых столов всего мира. Из рук в руки переходят пачки денег, миллионы — за контрабанду кокаином? — уплывают в молчании, без звука, по прихоти шарика. Уходим. Что же все-таки делается в зале, куда не пускают без галстука? Ничего или почти ничего. Гостей встречает батальон хорошеньких девочек, из них выбирают одну, приглашают танцевать, накачивают шампанским и, пококетничав с полчаса, увозят, если она пришлась по нраву кавалеру. Не будь стены джунглей вокруг, место можно было принять за неосвещенную площадь Пигаль. За каким чертом возвращаться сюда еще с галстуком?..
Нефть потекла в Нова Олинда 3 марта 1955 года в двенадцати часах езды пароходом от Манауса, на опушке, отвоеванной у леса на берегу Мадейры. Амазония вступила в эру нефти: сегодня в чаще действуют семь изыскательских и пять буровых баз, присланных в зеленое царство «Петробразом». Конечно, такую смелость могло взять на себя только национальное предприятие с его возможностями и энергией. Гидросамолет берет нас в Манаусе и, пройдя над джунглями под нависшими облаками и хлещущим дождем — конец сезона дождей, — доставляет нас на историческую базу, сев на водную гладь Мадейры. Протиснувшись мимо снующих барок, «каталина» вновь запускает мотор, поднимает хвост: вода кипит и брызжет из-под винта, и гидросамолет тяжело снимается; два раза в неделю он облетает все базы — изыскательские и буровые, — развозя людей, почту, лекарства и подбадривая рабочих своим присутствием.
Вытянутые в линию ангары, бунгало, прямоугольные улицы, больница, ремонтные мастерские — Нова Олинда на лесной опушке похожа на Хасси-Мессауд да и на любой другой нефтяной городок любого из пяти континентов своими построенными по линейке домами, ухоженными газонами и мужчинами в сверкающих алюминиевых касках. Нефть шла здесь три года, потом иссякла. В слоистых амазонских недрах, бесспорно, кроются богатейшие ее запасы, но до сих пор она выплескивалась лишь недолгими фонтанами, затем давление падало… Если начать качать, цена нефти не оправдает расходов.
В 1958 году Нова Олинда превратилась в центральную базу изыскателей, откуда охотники за нефтью расходятся по всем углам Амазонии. Нова Олинда ремонтирует оборудование, организует на катерах снабжение, перевозит к месту работ бульдозеры, шлет по воде дома, обновляет библиотеки, эвакуирует больных, чинит грузовики, моторы… Полторы тысячи специалистов и мощная техника разбиты на отряды по 60—150 человек. Они получают все необходимое ради первой счастливой скважины.
Я восторгаюсь санитарными условиями, в которых здесь живут 450 человек, стиснутые между стеной деревьев и руслом Мадейры. Решается вопрос: по-прежнему ли непобедима Амазония, а если нет, то какой ценой надо платить за ее покорение? Ответ на это дают разбитая в этом месте восемь лет назад современная база и врач, бессменно находящийся при 450 специалистах.
Поначалу малярия, тиф и желтая лихорадка накинулись на людей. Врачи сбивались с ног, больница была переполнена, подлинный разгром. Но, построив со временем очистительный сток, поставив фильтры в колодцах, надев москитные сетки на окна кухонь и столовых, опыляя регулярно — почти ежедневно — все помещения, а раз в неделю и окрестности базы ДДТ… они отпугнули призрак смерти, и сегодня к врачу обращаются лишь с пустяковыми кожными болезнями и — верх иронии под здешним палящим солнцем — со всякими ангинами и гриппом: результат неосторожности во время прохладных ночей.
Больница пуста, я был там, и человек в белом халате сказал мне, показывая на незанятые койки: «Этот край не враждебен человеку. Ведь Европа в средние века не раз безлюдела от чумы, еще в конце прошлого века там свирепствовала холера… так что же? Гигиена постепенно свела на нет эпидемии. Здесь предстоит та же битва. Смерть в Амазонии сеет отсутствие элементарной санитарии, никто не знаком с ней здесь и — что гораздо хуже — не имеет на нее средств; вы можете представить у себя дома уборную под пальмовой крышей? Амазония перестанет убивать, когда разовьется экономически… как Европа».
Так полвека спустя после сотен тысяч смертей времен каучуковой лихорадки «Петробраз» доказывает, что Амазония проклята не на века.
