От Калмыцкой степи до Бухары - [23]
При помощи нумизматики есть возможность составить себе представление, как в Средней Азии сменялись властители, унаследовавшие частицу Александровой империи, когда они, по мере ослабления, стали величаться не просто «царями», но «великими царями», и медленно делали уступку за уступкой восточным обычаям, верованием, даже языку. Образуя тут заметное меньшинство, обитая преимущественно в греками же основанных го- /123/ родов, пришельцы с Запада стекались туда ради известного рода льгот и легкой наживы. Шли люди, кому нечего было терять. Неудивительно, если авантюристы казались туземцам дурными проводниками цивилизации. За неимением достаточного количества войск эллинского происхождения (во-первых, в виду дороговизны их вербовать и содержать, во-вторых, в виду презрительного взгляда на самостоятельность среднеазиатов), ратному искусству обучались и местные жители. Это значило играть с огнем.
Мало-помалу заботы завоевателей сосредоточивались на торговле, ремеслах. Роскошь обстановки, погоня за наслаждениями отодвинули на задний план другие интересы. Литература и наука здесь не прививались. Что же за связь, в конце концов, могла сохраниться между эллинским миром и приверженцами зороастризма? Торжество последних коренилось в порядке вещей.
Но ход исторических событий, обусловливавших это явление, требует большей ясности. Спрашивается: кому, как не нам, взявшим в руки македонское наследие, подобает заняться этим, прикладывать старание, чтобы прошлое заговорило? в Закаспийской области Мерв и его окрестности наиболее сулят исследователям. /124/
Внешний быт Эллады знаком теперь до мелочей. Имея столь богатые сведения о нем, не трудно широко организовать дело раскопок, сразу намечать следы греческой культуры. Она бесспорно существовала в равнинах, близ городских центров‚ ибо кое-где уцелела и поныне в сопредельных горах. Там знают великого героя Искандера, хранят серебряные чаши той эпохи, с изображением шествия Вакха. При некотором разветвлении этнографии, местами у горцев, вероятно, встретится отпечаток греческого влияние на утвари и т. п. А греческое влияние македонских времен - ведь это своего рода отражение всей известной тогда вселенной!..
-------
Сумрак ночи надвигается на железнодорожную станцию Байрам-Али. Два-три строения чернеют, если посмотришь из окон вагона. Пусто и тоскливо по сторонам. Неопределенные груды развалин окаймляют расстилающуюся степь.
Мне не до сна, и отбою нет слетающимся думам и грезам. Какие-то призраки реют в обступающей темноте. Воскресающая старина словно ищет проявление, словно требует внимание... Громадные, африканского типа слоны, ведо- /125/ мые неграми, глухо ступают вдоль развалин. Пучки страусовых перьев веют с лошадиных голов. Кони - в пестрых попонах. Воины - - в панцирях из крокодиловой ножи. Щиты снабжены отверстиями для разглядывания неприятеля. Плоские низкие шапочки прикрывают и темя, и затылок. Эмалированные украшения золотыми цепочками прикреплены к груди начальников. Изредка между египтянами виднеются всадники, одетые и вооруженные по-гречески. Они сидят без стремян и седел. Шлемы с красными и синими султанами... Металлические маски спереди... Длинные обоюдоострые мечи, короткие толстые кинжалы у бедер...
Следом идут эллинские стрелки в кожаных остроконечных головных уборах. Рожечники и трубачи мелькают в рядах.
Несметные дружины эфиопов, сирийцев, киликийцев, карийцев и еще иных ратников тянутся за передовыми отрядами. Это Птолемей Эвергет в III в. до Р. Хр. направляет народы на дальний северо-восток, везде колеблет могущество селевкидов, хочет сделать берега Нила средоточием образованного мира *[U13] ). об этом /126/ дивном походе точно предсказание слышится в одиннадцатой главе пророка Даниила...
Опять все тихо и безлюдно! Только ветер шепчется с пустыней, да из невидимой дали, от разрушающихся стен, доносится не то человеческий стон, не то звериное рычание. Вдруг одна башня начинает светиться, озаряется внутренность богатого покоя. Статуи. Вазы. Драгоценные азиатские ткани. На львиные лапы опирающиеся сиденья. Два взволнованных собеседника, в белой одежде, что-то обсуждают. Расстояние между ними и мною делается все меньше и меньше. Еще мгновение - и внятны голоса.
«Отец», говорит ослепительной красоты юноша величественному старику, откинувшемуся на мраморное ложе: «через насколько дней Антиох сирийский будет здесь *
