От и До. Книга 2. Свидетельства бывших атеистов - [63]

Поэтому, это второй момент того, что получает протестант, который, скажем, уже стал служителем, уже ставший священником.

У пятидесятников есть «дар языков», а у православных этого нет. Какой его взгляд на этот вопрос. На самом деле здесь все оказалось проще, чем я ожидал. И тоже, когда мы переходили, мы оставляли этот вопрос постоянно в стороне. С точки зрения истории мы знаем, что этот дар перестал, в общем-то, функционировать. Но мы видим, что люди в начале двадцатого века, да, пятидесятники, Сеймур, такой проповедник, который проповедовал об этом, возлагал руки и люди начинали говорить какими-то странными словами, были проведены исследования лингвистами.

И лингвисты, они, конечно, могут определить. Если человек говорит, и эта речь записана, они могут определить: язык это или не язык. Имеет ли это структуру языка. И были записаны в разных общинах, на разных территориях, вот, по-моему, пять или семь было образцов таких было собрано. И когда лингвисты посмотрели, они сказали, что это не язык. Это вообще не язык. Это просто цикличное повторение одних и тех же фраз. Звуков, фраз.

Для меня этот вопрос был просто решен удивительным образом. Я начал молиться по Молитвослову, и меня это захватило невероятным образом. У протестантов есть такое слово: «промолиться». Это когда человек молится-молится-молится, и он чувствует, что все, он сказал все, что хотел. Это занимает часа два-три. На языках там, своими словами, и так далее.

Я брал просто утреннее Правило, просто прочитывал его, и я чувствовал, что я лучше всего промолился, чем когда-либо (смеется). Вот такое удивительное чувство у меня было. И дней через десять я вдруг вспомнил, что все эти десять дней я не говорил языками ни разу. Думаю: «да, ну и ладно, и не буду дальше». Вот это случилось таким образом.

Но для большинства людей оно так вот и проходит. Оно просто остается в стороне. Мы даже зачастую об этом не разговариваем особо. Несмотря на то, что оно так позиционируется, и так об этом много говорят, и такие усилия прилагают для продвижения этой идеи, она отваливается от человека очень легко почему-то. Гораздо легче, чем все остальное. Гораздо легче. Это вот какая-то такая поверхностная совершенно вещь, которая не имеет глубоких корней у человека.

И вот все, кто у нас переходил, мы ни с кем не имели проблемы такой. Все от этого легко как-то, я бы даже не хотел сказать — освобождались. Они не освобождались. Они просто прекращали это делать.

Были ли такие наставники у пятидесятников, скажем, из США, которые, благодаря дару языков, начинали свободно говорить по-русски без переводчика. Это везде так. Просто люди говорят непонятные слова, а другой человек может их истолковывать каким-то другим образом. Или сам этот человек может истолковывать. То есть, это не проверяемо никаким образом. Я считаю, что это просто психофизическое действие человека.

Знаете, это похоже на восточные практики, действительно. Я думаю, что в Православии человек реально изливает свою душу. Отдает ее, свое сердце, какое-то устремление свое какое-то к Богу, действительно. А это просто психофизическое действие. Это не является никаким Даром Духа Святаго. Это не является ничем. Это обман.

Всех пятидесятников приводит в замешательство, когда мы говорим о людях, которые были верующими протестантами, и ушли в мир, в грех. И они продолжают говорить. Особенно те люди, которые в реабилитационных центрах. Бывшие наркоманы. Они снова стали колоться. И вот, под воздействием наркотиков они все равно продолжают говорить на иных языках, и все нормально.

А мы говорим: «а где же тогда Дух Святой?» И, будучи протестантами, мы как-то об этом не задумывались».

Рассказ шестнадцатый Игорь, 32 года, бывший рок-музыкант (ныне певчий в православном хоре) (Россия, г. Санкт-Петербург)

«Мои истоки движения к Богу начались еще в юности, когда мне было девятнадцать лет. Я почувствовал такой серьезный экзистенциальный кризис, и внутренний голос мне подсказывал, что ответ находится в Церкви. То есть, у меня не было даже вопросов в какой, понятно было, что в Православной Церкви.

В чем выражался этот кризис. Я понял, что то, чем я раньше жил, то, как я себя раньше чувствовал, по сути, это получение удовольствия от жизни. Я почувствовал, что так я больше жить не могу, потому что все мои знакомые и все мои друзья продолжали, так скажем, получать от жизни все и как-то комфортно себя чувствовали в этом состоянии. То есть, постоянно какие-то вечеринки, ночные тусовки, алкоголь, недосып — это был стиль их жизни. И многие так живут до сих пор, не задумываясь ни о чем.

После какого-то времени, проведенного в таком образе жизни, я почувствовал очень глубокую пустоту. Не знаю, может быть это связано еще с переходным возрастом. Я почувствовал, что нужно что-то большее. И внутренний голос подсказывал мне, что этот ответ нужно искать в Церкви.

Но мой первый приход в Церковь был не совсем удачным. Наверное, как и у многих. Я так и не смог пообщаться ни с кем из священников. Это точно было промыслительно, потому что потом Господь привел меня именно к тем людям, которые примером своей жизни показали, что такое Православие. Потому что, действительно, как говорит один из наших православных отцов, что Православие не доказуется, оно показуется.