От и До. Книга 2. Свидетельства бывших атеистов - [35]

В общем, я шел-шел-шел, дошел, как сейчас помню, до центра Москвы, до Гоголевского бульвара, да. Ну, и уже полностью отчаявшись, попрошайничать не умел, вроде холодно, есть хотелось, и так далее, и я примкнул к кампании бездомных. Ну, и так мы разговорились с ними, нас человек семь, наверное, было. Ну, они начали рассказывать, что один из них, самый старший, он уже на тот момент около двадцати лет находился на улице. То есть, капитально ничего менять не собирался. И, как бы, убеждения у него в жизни, что ему все должны.

Ну, и, соответственно, общаясь с этими людьми, я тоже, как бы, начал принимать эту сторону, да. Так как в моей проблеме, в том, что я оказался без всего, виноваты все.

На улице я провел около двух лет. Ну, примерно два года. Вот. Зимы, как бы, мне удавалось… одну зиму я в каком-то центре протестантском перезимовал. Где-то как-то, как раз холода начинались, подошли ребята, начали рассказывать там про Бога. Кормление какое-то для бездомных в Москве было. Точно сейчас не припомню, где. Вот. И, как бы сказали: ну, ты хочешь там с улицы уйти?

Я подумал: «чем не вариант?» Одну зиму я вот провел в протестантском центре, а одну зиму очень хорошо помню, потому что уже начинались холода, и я просто зашел в один из спортивных магазинов, оделся, ну и вышел, не заплатив, через кассу. Так же охрана меня, улыбаясь, встретила, улыбаясь, вызвала полицию, улыбаясь, они меня повезли в отделение. И так же, улыбаясь, я попал «на Бутырку».

То есть, суд мне дал три месяца, вот, и весной я освободился.

Что касается, каким образом я пересекся с верой, да, и, в частности, с Православием. Там много было Храмов Православных, да, вот именно в том нашем районе, где мы бомжевали, так сказать, да, промышляли. Вот. Где уже даже прихожане некоторых Храмов, да, просто нас знали уже. Ну да, это вот бездомные. Они здесь живут, где-то в парке рядом.

Поэтому, они старались как-то… Кто-то там пытался домой меня отправить. Все спрашивали. Я говорю:

— Ну, у меня нету паспорта, билет не купишь. — Говорит:

— Давайте попробуем вас на автобусе отвезти.

И я дальше, со временем, понял, сколько раз Господь разными способами в тот момент как-то пытался стучаться ко мне. Ну, естественно, я видел все это не духовным, скажем так, зрением, а, скажем, такими немножко громкими словами, но это так виделось мне в тот момент, на улице находясь, да, в нашей кампании бездомных, что верующие люди, как мы их называли — «сладенькие», сейчас поверят, расскажешь им историю какую-то.

В воскресное утро мы выстраивались там. Сколько нас там было человек, семь, да, допустим. Под Храмом в один ряд. И один прихожанин, ну, видно, человек богатый, который приезжал, он в одну службу мог по пятьсот рублей на человека, да, привезти. А в одну там по тысяче. Ну, знаете, постоянно у него пачка денег была. И это не считая того, что люди выходили из Храма, и еще подавали.

То есть, такая, знаете, встреча с Богом, скажем, была, которая мною была воспринята по-потребительски. Я сразу своим взглядом на эти вещи сделал абсолютно неправильный вывод, и начал их использовать абсолютно неправильно.

О его тогдашнем отношении к образу жизни, который он вел. Почему это из таких зависимостей, да. Именно на улице человек очень хорошо привыкает к тому, что ничего не надо делать, и за это можно получать. Это благоприятная почва в любых сферах. То есть, если смотреть по-мирски на эти вещи, да, то вполне устраивало человека. Грузчик, который работает за полторы тысячи в день, да, то есть, носит тяжелые мешки, или выполняет еще какую-то физически тяжелую работу, вот полторы тысячи в день разнорабочий получает.

А у меня это было под настроение. То есть, вот какая-то такая история, да, наметанным глазом вычисленный добрый человек, да, и у меня могло быть их сразу две, за полминуты. И это очень сильно, понимаете? Вот этот образ жизни, как говорят, вот свобода, на самом деле на улице никакой свободы нет. Это сущий ад, на самом деле. И ты его чувствуешь, когда с утра открываешь глаза в каком-нибудь подъезде, да, или на лавочке, если это лето, в парке, и ты понимаешь, что ты действительно в какой-то преисподней находишься. Вот.

И такие моменты немножко трезвили. Когда еще в таком состоянии с утра, не успев опьянеть, да, тебе кто-нибудь, какой-нибудь там мужчина отрезвит, да, то есть, словесно скажет: «ты работать не пробовал? На себя посмотри, молодой дядя, а стоишь с протянутой рукой!». И ты так раз, и думаешь: «ух, раз, и это мгновенно».

Потому что, знаете, я думаю сейчас уже, стремясь к Господу, да, я начинаю понимать, где я был на самом деле. Понимаете, там одержим этим образом жизни, это и есть полная зависимость от темной стороны.

Как он смог из этого выбраться. Что стало первым серьезным толчком. Хотелось, если честно, уйти с улицы. Но, во-первых, я не понимал, как это сделать. В Москве есть много мест, начиная от Православных Храмов, да, заканчивая многими разными течениями и движениями, где бездомный может поесть, переодеться. Ну, то есть, вещи грязные, да, зашел там, чистое получил, а грязное выбросил, да. Покушал там, получил медпомощь. Множество мест на самом деле в Москве. И так я попал на одно из кормлений в один из Храмов Москвы, где мужчина после этого кормления ну, такой, представительного вида, объявлял: «ребята открываются вот такие Дома трудолюбия. Кто хочет попытаться уйти с улицы — милости просим!»