От Дуная до Лены - [5]
— Чьи это?
— Может, турецкие…
— А может, и еще какие… Берите себе. Я еще найду.
«Может, и еще какие…» — повторял я про себя, трогая отполированную чьими-то пальцами поверхность трубок и оглядывая нагретый полуденным солнцем дунайский берег. Мы лежали вблизи тех мест, где была раньше знаменитая измаильская крепость, у ограды старинной русской церкви, переделанной из еще более старой мечети. Древняя земля… В XV–XIV веках до нашей эры бродили тут скифы. В середине же первого тысячелетия до нашей эры появились предприимчивые греки, основавшие здесь свою Антифалу. Шли века, менялись завоеватели: Дарий, Александр Македонский, Траян, готы, гунны и славяне. Еще тысячу лет назад стоял здесь славянский Смил. Кочевники не раз превращали его в пепел. Город заново отстроили генуэзские и венецианские купцы, назвавшие его Синилом. Потом — долгое турецкое владычество, когда город был назван Иш-масль — «Услышь бог», и только в конце 1790 года, после знаменитого суворовского штурма, Измаил окончательно становится русским. «Нет крепче крепости, ни отчаяннее обороны, как Измаил, падшей перед высочайшим троном», — писал Суворов.
С тех самых пор сам Измаил и вся эта придунайская земля, которая, по словам Пушкина, «славой русскою полна», связаны в нашем сознании с суворовской победой. А на старинном гербе города, рядом с полумесяцем, утвердились меч и георгиевский крест, волны, кораблик и какая-то толстая башня, похожая на маяк: Измаил издавна был важным портом. Мне привелось видеть столетней давности «таблицы привоза и вывоза» товаров по Измаильскому порту. Три четверти привоза составляли здесь монеты, за ними шли строевой лес, турецкая мануфактура, сарацинское пшено, маслины, деревянное масло и немножко кофе. Вывозили главным образом пшеницу, кукурузу, сало, кожи, сыр, поменьше — веревки, канаты, лошадей, икру, чугун…
Возвращаясь с пляжа, я зашел в управление Дунайского пароходства, чтобы порасспросить о значении теперешнего Измаильского порта и о дунайском судоходстве. Любопытно было узнать, что это за дунайские мосты, которые могут не пропустить перегонные суда, и почему именно отсюда этот молоденький «пароходчик» «ходит в Латакию».
В пароходстве было шумно и суматошно, все казались страшно занятыми, и я долго в нерешительности бродил по коридору. Потом через открытую дверь планового отдела я увидел средних лет мужчину, который, устало оторвавшись от бумаг, глядел в потолок. Я вошел и, надо сказать, попал по адресу. Ниссон Моисеевич Орлов, один из руководителей планового отдела, был человек отлично осведомленный обо всех делах пароходства. Мой первый вопрос был о Латакии.
— Что ж, — улыбнулся Ниссон Моисеевич, — ходят по Дунаю и на Латакию. Измаил становится все более и более важным морским портом. Суда наши ходят в Александрию, Триполи, Бейрут, в Неаполь и на сирийское побережье — в вашу Латакию. Вот посмотрим журнал: в этом месяце из Пирея привезли табак, из Латакии — пряжу, из Измаила отправили в Джибути мыло, в Ахмеди — спички, бязь, в Латакию — чешские грузы. Почему чешские? Должен вам сказать, что для всех стран социализма эта ближневосточная линия весьма перспективна. От Галаца к Рени (Рени — это советский порт повыше Измаила) подходит узкая европейская колея, значит, любой груз с Запада можно по железной дороге доставить прямо в Рени, а потом, перегрузив на морское судно, отправить в Пирей, Измир, Бенгази да куда угодно. И это надежнее, чем переправлять груз до устья по теперешнему незарегулированному Дунаю.
— Незарегулированному? Мне ребята говорили про мосты на Дунае, что, мол, наши трехпалубные суда не могут пройти под мостами…
— Да. И загвоздка не в одних только мостах. Древнейший водный путь, вторая в Европе река, протекающая по территории восьми государств— ФРГ Австрии, Чехословакии, Венгрии, Югославии, Румынии, Болгарии и СССР, — река, имеющая для этих стран важнейшее транспортное значение, и, представьте себе, не зарегулирована. Есть места, где Дунай течет очень быстро в узком каменистом и порожистом ложе, например, в знаменитых своей красотой и трудно-проходимостью Катарактах; а в низменных районах на Дунае много отмелей и перекатов. Кроме естественных препятствий есть немало искусственных: трубопроводы, паромные переправы, затонувшие суда и вот те самые мосты, о которых вам говорили, а их на Дунае ровно полсотни.
— Так неужели тут ничего нельзя уладить, отрегулировать, или, как вы сказали, «зарегулировать» реку?
— Можно. И нужно. Но проблема эта очень сложна, ведь на Дунае не одно государство, а восемь. В 1949 году начала работу Дунайская комиссия, и кое-чего ей удалось добиться. Плавать стало легче, но главное еще впереди. Вас ведь интересует будущее Дуная…
Я энергично закивал, и Ниссон Моисеевич стал выкладывать на стол какие-то схемы, протоколы, газетные заметки на разных языках и наспех сделанные карандашом переводы.
— Совет Экономической Взаимопомощи, созданный тогда же, в 1949 году, разработал только примерную схему комплексного использования гидроресурсов Дуная. Ну я не буду излагать вам все варианты, их много. Упомяну, во-первых, что у Братиславы сооружается гидроузел. На Дунае условия весьма и весьма благоприятные для того, чтоб одним махом облегчить судоходство и обеспечить большие районы электроэнергией. У Надьмароша— Вишеграда, на совместном венгерско-чехословацком участке, тоже может быть сооружена очень недорогая и эффективная электростанция, которая одновременно решит и вопросы судоходства в этих местах.
«Вы знаете, что такое любовь? Настоящая любовь? Любили ли вы так неистово, что готовы были шагнуть в пламя преисподней? Я – да». С этих слов начинается знаменитая киноповесть, посвященная итальянскому художнику Амедео Модильяни. Так начиналась история мимолетной и трагической любви двух гениев начала века: Анны Ахматовой и Амедео Модильяни. Что общего у русской поэтессы и итальянского художника? Сама Анна Андреевна писала об этом романе так: «…все, что происходило, было для нас обоих предысторией нашей жизни: его – очень короткой, моей – очень длинной». Автор этой книги – Борис Михайлович Носик – первые десятилетия жизни провел в России, но вот уже много лет предпочитает жить во Франции.
Читателю, который раскроет эту книгу, предстоит познакомиться с воистину замечательным сыном XX века.Доктор философии и приват-доцент теологии одного из старейших европейских университетов, музыкант-органист, видный музыковед и органный мастер в пору творческого расцвета и взлета своей известности сразу в нескольких гуманитарных сферах вдруг поступил учиться на врача, чтобы потом уехать в глухие дебри Центральной Африки и там на протяжении пол-столетия строить больничные корпуса на свои с трудом заработанные деньги, без вознаграждения и без отдыха лечить прокаженных, врачевать язвы, принимать роды.И при этом он не оставил музыку, не бросил философию, а, напротив, поднялся и в той и в другой области доеще более высокого уровня.
Серебряный век русской литературы стал глотком свободы накануне удушья. Предлагаемая книга представляет собой женский портрет эпохи. Красота, одаренность, дерзость, непредсказуемость – всеми этими качествами обладали роковые и свободные амазонки начала века. Их вы встретите на страницах этой книги – Людмилу Вилькину и Нину Покровскую, Надежду Львову и Аделину Адалис, Зинаиду Гиппиус и Черубину де Габриак, Марину Цветаеву и Анну Ахматову, Софью Волконскую и Ларису Рейснер, Инессу Арманд и Майю Кудашеву-Роллан, Саломею Андронникову и Марию Андрееву, Лилю Брик, Ариадну Скрябину, Марию Скобцеву… Они создавали великие стихи и вдохновляли гениальных поэтов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Борис Носик хорошо известен читателям как биограф Ахматовой, Модильяни, Набокова, Швейцера, автор книг о художниках русского авангарда, блестящий переводчик англоязычных писателей, но прежде всего — как прозаик, умный и ироничный, со своим узнаваемым стилем. «Текст» выпускает пятую книгу Бориса Носика, в которую вошли роман и повесть, написанные во Франции, где автор живет уже много лет, а также его стихи. Все эти произведения печатаются впервые.
Ещё одна версия мятежа на английском корабле, приведшая к образованию колонии на реально существующем острове Питкерн в Тихом океане. В целом история не выдумана, основана на реальных фактах — противостоянии капитана Уильяма Блая и его старпома Флетчера Кристиана.nostromo 2015 В тексте сохранена орфография оригинала. — Примечание оцифровщика.
В. Н. Наседкин в 1907 году бежал из сибирской ссылки, к которой был приговорен царским судом за участие в революционном движении, и эмигрировал в Японию. Так начались пятнадцатилетние скитания молодого харьковчанина через моря и океаны, в странах четырех континентов — Азии, Австралии, Южной Америки и Европы, по дорогам и тропам которых он прошел тысячи километров. Правдиво, с подкупающей искренностью, автор рассказывает о нужде и бездомном существовании, гнавших его с места на место в поисках работы. В этой книге читатель познакомится с воспоминаниями В. Н. Наседкина о природе посещенных им стран, особенностях труда и быта разных народов, о простых людях, тепло относившихся к обездоленному русскому человеку, о пережитых им многочисленных приключениях.
Эта книга — рассказ о путешествиях в неведомое от древнейших времен до наших дней, от легендарных странствий «Арго» до плаваний «Персея» и «Витязя». На многих примерах автор рисует все усложняющийся путь познания неизвестных земель, овеянный высокой романтикой открытий Книга рассказывает о выходе человека за пределы его извечного жилища в глубь морских пучин, земных недр и в безмерные дали Космоса.
В 1959 г. автор книги — шведский журналист, стипендиат Клуба Ротари, организации, существующей в ряде буржуазных государств и имеющей официально просветительские цели, совершил поездку по Южной Африке. Сначала он посетил Южную Родезию, впечатлениями о которой поделился в книге «Запретная зона». Властям Федерации Родезии и Ньясаленда не понравились взгляды Пера Вестберга, и он был выдворен из страны. Вестберг направился в ЮАС (ныне ЮАР), куда он проник, по его собственным словам, только по недосмотру полицейских и иммиграционных властей. Настоящая книга явилась результатом поездки Вестберга по ЮАР.
Автор этой книги совершил путешествие в центральноамериканские страны, что цепочкой тянутся по перешейку, связывающему два огромных материка. Особенно много он странствовал по Москитии — малоисследованному району Гондураса на побережье Карибского моря. С местными проводниками он преодолевал горные хребты и бурные полноводные реки, бродил по тропическим лесам и болотам, охотился на гигантских ящериц, знакомился с жизнью очень своеобразного индейского племени пайя. Живое описание этого путешествия с интересом и пользой прочтет каждый.
Книга представляет собой серию очерков, в которых рассказывается о национальных особенностях рюкюсцев — жителей островов Рюкю, их традициях, обычаях и верованиях. Читатель узнает об истории и хозяйстве этой японской префектуры, о ее древней самобытной культуре, а также о политической жизни островов, об упорной борьбе населения за ликвидацию американских баз и полигонов, за мир и демократию.
Рог ужаса: Рассказы и повести о снежном человеке. Том I. Сост. и комм. М. Фоменко. Изд. 2-е, испр. и доп. — Б.м.: Salamandra P.V.V., 2014. - 352 с., илл. — (Polaris: Путешествия, приключения, фантастика. Вып. XXXVI).Йети, голуб-яван, алмасты — нерешенная загадка снежного человека продолжает будоражить умы…В антологии собраны фантастические произведения о встречах со снежным человеком на пиках Гималаев, в горах Средней Азии и в ледовых просторах Антарктики. Читатель найдет здесь и один из первых рассказов об «отвратительном снежном человеке», и классические рассказы и повести советских фантастов, и сравнительно недавние новеллы и рассказы.Во втором, исправленном и дополненном издании, антология обогатилась пятью рассказами и повестью.
В этой увлекательной повести события развертываются на звериных тропах, в таежных селениях, в далеких стойбищах. Романтикой подвига дышат страницы книги, герои которой живут поисками природных кладов сибирской тайги.Автор книги — чешский коммунист, проживший в Советском Союзе около двадцати лет и побывавший во многих его районах, в том числе в Сибири и на Дальнем Востоке.
В своей книге неутомимый норвежский исследователь арктических просторов и покоритель Южного полюса Руал Амундсен подробно рассказывает о том, как он стал полярным исследователем. Перед глазами читателя проходят картины его детства, первые походы, дается увлекательное описание всех его замечательных путешествий, в которых жизнь Амундсена неоднократно подвергалась смертельной опасности.Книга интересна и полезна тем, что она вскрывает корни успехов знаменитого полярника, показывает, как продуманно готовился Амундсен к каждому своему путешествию, учитывая и природные особенности намеченной области, и опыт других ученых, и технические возможности своего времени.
Палеонтологическая фантастика — это затерянные миры, населенные динозаврами и далекими предками современного человека. Это — захватывающие путешествия сквозь бездны времени и встречи с допотопными чудовищами, чудом дожившими до наших времен. Это — повествования о первобытных людях и жизни созданий, миллионы лет назад превратившихся в ископаемые…Антология «Громовая стрела» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций забытой палеонтологической фантастики. В книгу вошли произведения российских и советских авторов, впервые изданные в 1910-1940-х гг.