От «Черной горы» до «Языкового письма». Антология новейшей поэзии США - [170]

То, как я ношу тебя у своего

рта, как складку, что углубляется

каждый раз, когда улыбаюсь, глядя на тебя.

Посмотри не меня. Я серьезно. Я должен

найти способ сказать, что мы прибыли.

Ведь это ты обучаешь меня

законам перспективы, тем многим

сходящимся линиям, ведущим к восприятию.

Чтобы я стал только звездой или

звездочкой или шкалой компаса. Означая

местоположение, эту возможность места. Правда.

Говорят, что погребение мертвых –

начало культуры, как мы знаем,

не что иное. И я остаюсь сырым. Знак пара

стучит по моему запястью,

коготь, спинной плавник и коготь

пантеры. Ценность негативного пространства

и рациональность талисмана не

поддаются анализу, не отразят удар

голода. Как эмоции окружают край

планеты, приспособленной к реальным людям,

которых мы встречаем.

Что имеет в виду отличительный знак этой конструкции

в мире моментов, просто

фрагментов, обеспечивших выражение разговора

или случайного шума,

подающего сигналы серого пространства,

чтобы его вставили в импортированную структуру?

Птицы мигрируют над городом и прилетают

на мой двор к мятежу мирного

рассвета. Тогда описание равенства

засчитано, как риторическое процветание, установленное

для дачи показаний. Я слабею. Я заикаюсь.

Знамя для того бремени, что все,

что есть, не должно быть, во мне. Но,

разве не улыбнешься ты, когда я помашу тебе рукой?

1992 Александр Уланов

Апокриф

Мудрость – это добрый дух, но любит ли он меня? И правота? В ней нет ничего.

[1] Поэзии я оставляю мои чувства, мою бесконтрольность, мои опе-конские обязанности, и быть санитаром – великое утешение.

[2] Это вернуло мне мать сквозь все эти годы.

[3] Чтобы любить этих детей, столь полных нейронами и со-знанием. Что за радость расчищать и заставлять блестеть их беспорядок.

[4] Матери я оставляю мою вуаль, мое крыло, окно и время. Я, артефакт. В таком возрасте рука – это голос.

[5] Я оставляю голос, чудо, зеркало, и мои линзы, изогнутыми и подотчетными червям, работу листьев в кованом железе, зловещее освещение и зрение глубокого моря.

[6] Я видел Евростар, пьяную лодку, дно морское. Видел испанские галеоны и Х. С. Моберли в рассоле.

[7] Вот есть черта от облачной злости до одинокой лампы горевания, струна через общую литургию.

[8] Мне нравится, когда серо-зеленые тени внезапно светятся в атмосфере над порывами. Ветер в моей голове.

[9] Писать – правомерная и противоположная реакция, камрад, коммунар, друган.

[10] Что оно думает, наконец, что в зимнем пыльном алькове, ягодицы тела. День был туманным. Свет был мрачным, тоскливым, когда они выключили его.

[11] Я отдал заикание Times Roman, мою угрюмость, мою жестокость нового мира, форму и все это, формы, и всю эту бумагу, болтанки. Маленький контрафорс.

[12] Я посылаю любовь и оружие каждому, одержимому ночными видениями.

[13] Когда те зеленые огни мигают и мерцают, то ли это? Когда ‘оно’ продолжается странно немного, затем впадает в линию, все ли это?

[14] Я подсчитал ежедневное чудо в зернах.

[15] Я выяснил, что я все, и один, хотя и множественен. Множественен и один, множественен и эволюционен, множественен в зерне. Намного больше.

[16] Кому, к черту, я пишу?

[17] Это видение глупо, подростково, мое, пятно на негативе, дыра в композиции. Я считаю, ломлю, удивляюсь, нахожу, реву.

[18] Здесь грязь дней, ночь – это спутник, и гнев, моя трещина, родимое пятно и звезда.

[19] Гнев может быть лучшим способом сказать «Я люблю тебя», вернее чем «как ты в пространстве»? Холодно ли тебе, мне достать тебе одеяло?

[20] Полярной звезде я оставляю мою регалию пришельца, мою наколку не от мира. Я оставляю акустические формы во времени, цветении, мыле, безутешности.

[21] Если ты не доволен, добро пожаловать.

[22] Вот люди, которые обрабатывают каждый угол каждого дюйма травы. Мелочность, разложенная снаружи, напоминает мне об океане, кажется старой.

[23] В космосе формы письма «Я люблю» колеблются в волнах.

[24] Я теряю себя в волнах, говоря половину меня, которая забыла сказать «прощай», когда я хотел сказать ‘как так’.

[25] Память продолжает цвести. Больше песен о смерти и умирании, песен о неопытности.

[26] Больше песен о бытии и утрате, бытии в утрате, больше песен о видении и пении.

[27] Если ты настроен критично, все же лучше увидеть и пропустить это, пропустить мимо, проиграть в любви и чувстве, не понять любовь и любить, быть несовсем и любить, все равно.

[28] Милости я оставляю что бы то ни было.

2011 Кирилл Азёрный

Предложения в поле синапса

Ибо я хотел звука /

зарыться в звук

Ибо снег и кровь / ибо

вино и зеркала / ибо

электроны /и электричество

Ибо развалины / ибо поврежденное искусство / наше

коллективное имущество / будущее

Ибо сколько существуют солдаты / столько

и поэты / сколько поэты,

столько существует мост

Ибо я хотел содержать в тишине пространство

ибо руины, текущие обратно к волне

Ибо сколько частицы / снаряд / ибо

должно быть недоверие / чтобы быть живым

Ибо эти вещи могут быть сказаны / пока

тайна не станет грустью

Ибо это был март, переходящий в апрель / ибо

день был / говорящим о дне

ибо что ты думал / ибо

что схоронил / ибо

кто ты /

2016 Кирилл Азёрный

Как читать

Розмари Уолдроп

Мир света и мир открыватости

Синтаксис жары и динамизма