От «Черной горы» до «Языкового письма». Антология новейшей поэзии США - [158]

детективной комедией, лишь добавляющей убедительности нашим фантазмам.

После 3‐й серии я говорю: «Спокойной ночи, Лу Саломе». Она говорит: «Так

ты думаешь, я – Лу Саломе?» «Конечно, – говорю я, – ты загадочна».

Каждый из графиков, используемых потоковыми медиа,

разоблачает, срывает маски, – они идут целыми сериями.

На фоне мертвых скоплений вещи заявляют о себе и, погружаясь

в оцепенение, исчезают, – должно быть, в этом смысл «Орфея».

Что же я потерял среди этих коробок – помеченных, заполненных моим

содержимым, в дальнем конце склада с невзрачными предметами на полках.

В другой секции хранится собрание критической теории, в том числе

Адорно и Беньямин, а также несколько литературных журналов помоднее.

Накатывает отчаяние, и новые условия работы в чрезвычайных условиях,

возможно, никогда не позволят вернуть то, что нам принадлежало.

Под налетом цивилизации проступают животные в миметических костюмах,

ублажающие себя извращениями и страстями гнусного свойства.

IX

Даже если нас отделяет дистанция… Это возможность писать,

излагать мысли на бумаге, выстраивать идеи во благо…

Мелкий чиновник, сместивший меня с должности, которая мне нравилась,

по приказу сверху, раз уж все нарративы должны регулироваться.

По неразумию ты отождествляешь себя с источниками анестезии,

что защищают нас, скрывая опасные последствия, что их окружают.

Мы лишены не только способности прогнозировать, моделировать

хронологические ряды, нам не под силу даже элементарный контент-анализ.

Вот показатели: они искажены и нерепрезентативны; ни контрольных групп,

ни размеров выборки; ошибочных результатов тестирования предостаточно.

Из-за нехватки данных коэффициент неведения со временем растет;

характеристика события расходится с нашими ожиданиями.

Так что их горизонты сливаются, как и ожидалось, с Лиссабонским

землетрясением, испанским гриппом, лесными пожарами в Австралии.

«Мое одиночество началось около 1937 года. Друзья уехали, и письма

к ним не доходили. Мои вещи больше не выставлялись и не публиковались.

Каждый был под подозрением. Мы прекратили всякое общение. Язык

был забыт; искусство зачахло. Малейшее вдохновение вызывало тревогу».

X

Пейзаж остается прежним; над недавним дождем поднимается солнце

равноденствия; домá соседствуют на расстоянии; доносятся голоса.

Чего же нам ожидать? Остается лишь развивать формальную логику вопроса,

которым они пользуются для оправдания природы нашего существования.

Открытый вопрос, вот форма социальности в его Великой Изоляции, где каждый

должен найти свое место в последовательности с неизвестным финалом.

Открытая форма вопроса дает лишь остатки вещественных доказательств,

а также новостей о далеких погромах в публичных зданиях.

Ты окно многолюдной комнаты, далекий наблюдательный пункт на

маленьком экране, никем не подтверждаемое записывающее устройство.

Примирить «там, снаружи» и «здесь, внутри» можно лишь усомнившись

в социальных иерархиях и границах системы собственности.

Страх внес в комнату вещь, покрытую мельчайшими блестками;

твоя задача – любыми средствами очистить ее от них.

Вещи посажены на изоляцию в пустом ореоле, пока солнце встает

в нейтральных тонах, как и вчера, и в любой из будущих дней.

Страх породил пустую неподвижную вещь, от которой невозможно

избавиться; лишенную цвета, запаха, вкуса, не отражающую свет.

Кто-то воображает бурные и продолжительные поцелуи, возмещающие

длительную разлуку, которую ей пришлось претерпеть.

2020 Екатерина Захаркив, Станислав Снытко

Окончательная модель

Могли бы мы освободить от деревьев дорогу?

Убрать дома, вулканы, империи? Естественная панорама

распалась, и тени от нее содержат

пошлятину. Bce подозрительно. Даже

облака в небесах – сами себе облака. Закрывание дверей –

добровольная смерть. Одноцветность.

Докажи мне, что ты наконец-то взорвешь

этих героев. Отвлекая внимание,

стены себя покрывают портретами. Это не люди. Допустим,

изучение закончилось. Осталось полагаться

на память, самость нужна теперь,

становись-ка личностью. И начни автобиографию.

1980 Алексей Парщиков

CODA

1 Люди спешат в свои дома

2 Черные облака накатываются с моря

3 Крепко хлопают окна

4 Думаю, не стоило этого делать

5 Все деревья белые

6 Старая земля живет

7 Просыпаясь в воде

8 Все озарено светом

9 Кинотеатр не пустует

10 Люди кричат когда их бьют кнутом

11 Солнце улыбается когда обжигает

12 Планета движется охотно вперед

13 Слепые проезжая в автомобиле

14 Смотрят на тебя без гнева

15 Без надежды на возвращение

16 Она бежит через поле

17 Мяч катится с холма

18 Ожидая падения камня

19 Некто разбил себе череп

20 Ha множество черепков

21 Город мечтаний

22 Меняет направление

23 Человек бежит в поток

24 Te же лица

25 Однажды город рухнет

26 Нарисуй картину этого дня

27 Итак я то же что вы

28 Люди говорят друг с другом

29 Пытаемся пережить периоды жары

30 Глухого ящика

1980 Сергей Бирюков, Джеральд Янечек

Кит Робинсон (1949)

Раннее вставание

намерение рассмотреть

всеохватное предвидение риторики

в биде

плевок на ноготок

наполняет всклянь стакан

рифмуясь со звуком

постоянное

возвращение в прошлое для проверки

потерянного кошелька, очков, одежды, имени, лица

время спускает мурашки вдоль спины

вследствие войны